Макароны по-флотски - Виктор Евгеньевич Рябинин

Задание жены Сергей выполнил за несколько вечеров. Для корабельного офицера работа по благоустройству своего дома всегда в радость. Тем более если никто не зудит над ухом и не грузит своими рекомендациями. Его Татьяна по этой части большой специалист. Иногда, во время маленьких семейных конфликтов, присущих любой ячейке общества, Сергей в сердцах говорил жене: «Из тебя, дорогая, получился бы неплохой старпом. Уж больно любишь ты командовать!»

Сравнение с грозным корабельным начальником было не случайным. Возглавлявший РТС корабля капитан-лейтенант Сергей Акелов был отзывчивым, добрым и справедливым человеком. По этой причине любой разговор на повышенных тонах, чем, к сожалению, нередко страдают отдельные рьяные старпомы, был для него неприемлем. За это в экипаже его уважали, а близкие друзья, с кем пришлось осваивать военно-морские науки еще в курсантские годы, а затем и на корабле, при общении называли его коротко – Акела. Это прозвище он получил на первом курсе училища и никак не ожидал, что оно перекочует вместе с ним в офицерскую каюту. Сказывалось не столько созвучие его фамилии с именем одного из героев полюбившегося мультфильма о Маугли, сколько личные качества, о которых было упомянуто выше.

– Акела, выручай, зашиваюсь. Нужно срочно исполнить предварительную прокладку на завтрашний выход в море, – просил штурман, он же однокашник по училищу Саня Антипин.

Акелов выручал. Он был мастер на все руки. Другой раз в каюту к Сергею вваливался озадаченный связист:

– Акела, у меня передатчик скис. Командир узнает – голову снимет! Пойдем, поможешь разобраться.

Сергей бросал свои дела и шел выручать сослуживца. Это дело святое. Недаром говорят: сам погибай, а товарища выручай. Впрочем, просьбы бывают, как и люди, различные…

Незаметно пролетел месяц. Через три дня в отпуск. У корабельного офицера это светлое пятно службы редко совпадает с летним периодом. Доморощенные поэты даже шутливые стишки по этому поводу придумали:

«На дворе мороз и вьюга,

В отпуск едет штурманюга.

Град и ливень до небес –

В отпуск едет РТС…»

У капитан-лейтенанта Акелова впервые за пять лет офицерской службы отпуск выпал на июнь-июль. Получив отпускные, он радостно купил билет до Питера. На сдачу дел и обязанностей начальника РТС командир корабля отвел ему три дня. Управился за сутки. Вечером к безотказному Акелову подошел командир БЧ-2 Анатолий Воронин.

– Серега, я слышал, ты холостякуешь? Помоги, брат, – слезно взмолился Воронин. – Моя еще не уехала, а мне позарез необходимо одну проблему решить, поговорить кое с кем. К себе товарища пригласить не могу, дело слишком щепетильное. Можно мы к тебе вечерком подгребем? Не волнуйся, все будет окей!

Акелов согласился. И хотя ему впору уже было размораживать холодильник, закупать в дорогу продукты и собирать чемодан, отказать сослуживцу он не смог. Для себя решил, мол, успею еще.

В назначенное время трель звонка возвестила о том, что на пороге его временно холостяцкой квартиры уже толпятся гости. Открыл и… обомлел. «Товарищем» Воронина оказалась миловидная девушка лет 25-27. И не одна, а с подругой. Толя Воронин вальяжно держал обеих «товарищей» под руки и расплывался в улыбке:

– Ну что, старик, принимай гостей. Чтоб ты не скучал, решил и тебе «товарища» доставить.

От неожиданности обескураженный хозяин квартиры сумел лишь промычать: «Заходите». Через несколько минут гости чувствовали себя в квартире Акелова, как дома. На журнальный столик были выставлены шампанское, конфеты и апельсины. Беседа лилась полноводной рекой, постепенно смывая остатки смущения и робости с лица хозяина квартиры.

Выпили за знакомство. Затем – «за милых дам». После третьего флотского тоста «За тех, кто в море, на вахте и гауптвахте», гостеприимному хозяину пришлось бежать в магазин. Он извинился, встал из-за стола и, подойдя к книжному стеллажу, извлек из него томик Лермонтова. Именно в нем они с женой хранили свои сбережения. Книга заметно потолстела. Оно и понятно, ведь вчера сюда он собственноручно вложил отпускные деньги. Почувствовав затылком взгляд гостей, Сергей посчитал неудобным что-то скрывать или перепрятывать. Взяв из пачки между страницами одну из купюр, он поставил томик Лермонтова обратно в стеллаж.

Вечер удался. Они пили коньяк и шампанское, закусывали шоколадом и мороженым, много танцевали и пели под гитару. Воронин разошелся не на шутку, в очередной раз поднял бокал и предложил тост за своего «закадычного друга Акелу» и за лучшее заполярное время – период «холостых» офицеров и «незамужних» дам. Затем сально пошутил, обозвав упомянутый сезон кобелиным. Женщины захихикали, всем своим видом и улыбками демонстрируя, что плоская шутка им понравилась. Опять танцевали. Непривычный запах духов чужой женщины под воздействием алкоголя уже больше не беспокоил совесть Сергея. Она уснула, оставив бодрствовать лишь инстинкты. А дальше…

…Что было дальше, Сергей Акелов помнит смутно: обрывки фраз, чей-то жаркий шепот и возмущенное: «Ты что, спишь?» Его разбудил аварийный крик Воронина:

– Акела, блин, подъем! Проспали на службу.

В квартире больше никого не было. Полдюжины пустых бутылок, коробки из-под конфет, апельсиновая кожура и прочие атрибуты минувшего застолья наглядно свидетельствовали: вечер удался на славу. В центре журнального стола алой губной помадой на клочке бумаги было выведено по-французски: «Мерси». Кто оставил данное послание, было понятно, но вот за что их благодарят, выяснили позже. Вместе с томиком Лермонтова из квартиры исчезли все деньги, как, впрочем, и надежда на долгожданный отпуск…

Вспоминая о той истории, капитан 1-го ранга запаса Сергей Алексеевич Акелов кисло улыбается и поясняет:

– В отпуск я все же поехал. Офицеры корабля собрали мне деньги, и, хотя я отказывался, насильно впихнули в поезд. После этого случая сослуживцы еще долго беззлобно шутили, мол, «наш Акела промахнулся!», а я дал себе зарок: никогда не поддаваться мимолетным соблазнам. Свободой следует пользоваться с умом…

Понятное дело, что чужие ошибки никому повторять не хочется. Но, к сожалению, от них никто не застрахован, особенно когда за окном вновь белые заполярные ночи, шутливо именуемые североморцами кобелиным сезоном.

13. МЕСТЬ МАСЛОПУПОВ

Специфический морской сленг давно и прочно прижился на кораблях и судах военно-морского флота. Бескозырку тут кратко называют беской, повара – коком, якорь – яшкой, стул – банкой, стол – баком. Командиры боевых частей за глаза зовутся бычками, столовая – камбузом, туалет – гальюном, а спирт – шилом. Комендоров, за спаренные стволы орудий, именуют рогатыми, а минеров – румынами. Кстати, это прозвище имеет свою историю. По одной из устоявшихся версий, оно укоренилось после знаменитого мятежа на Русском императорском флоте 14 июля 1905 года, когда