Гусарские страсти - Николай Прокудин

А вот и бригада проверяющих — прибыли! Во главе с подполковником — красная рожа в паутине багровых сосудов, желтые глаза пьяницы. Он заранее вытаращился, изображая «праведный» гнев. За ним из «уазика» выпали помощники, майор и капитан. Ватные ноги их не держали, хотя солнышко только поднялось. Какими же будут к закату? Третий день проверяет гарнизон…

Комбат отправил на вышку руководить занятиями товарища Неслышащих (Недумающих, Незнающих, Неверящих, Невидящих, Непомнящих), дорогих проверяющих усадил дремать за стол с напитками, а сам занялся шашлыком. Алсын лично рубанул головы гусям, забил маленького подсвинка, разделал его, и устроился у мангала, покручивая шампуры и что-то напевая.

Ромашкин подремывал у походной Ленкомнаты и плакатов по мерам безопасности. В его обязанности входило инструктирование взводов перед началом заездов.

«Наездники», черт бы их побрал, показали себя во всей красе. Не прошло и часа, как один танк перегрелся, а у другого заклинила коробка передач. Потом боец-узбек не вписался и свалил танк с препятствия, с моста.

Право, какие пустяки! Не туда смотрите, сюда смотрите! Алсын подсел с дымящимися шашлыками к проверяющим, всячески отвлекая от танкодрома и доводя компанию до нужной кондиции. Впрочем высокая комиссия уже пребывала в ней, в кондиции. Уже пошли жеребячьи анекдоты, байки, тосты.

— Лейтенант, поди сюда! — Алсын пощелкал пальцами Ромашкину.

Никита не спеша, вразвалочку направился к столу. Приказ начальника — закон для подчиненного… Но что за барское пощелкивание! Нашел, понимаешь, трактирного полового!

— Быстрее, замполит! Чего как неживой! Сходи к Мурыгину, принести еще водочки! А то у нас тут остался шашлык да зелень. Быстро!

Никита не спеша, вразвалочку направился к Мурыгину. Приказ начальника — закон для подчиненного… Мурыгин пересчитал водку и со вздохом выдал очередные две бутылки:

— Сволочи! На них не напасешься. Нам еще три предмета сдавать! Такими темпами только на стрельбу останется! Замполит, политзанятия под угрозой! Твой предмет в опасности. Будешь сам своих политиков поить.

Да в гробу Никита видал — поить-наливать неизвестно за что! Не спеша, так же вразвалочку вернулся к жрущим-пьющим. С резким стуком поставил бутылки на стол.

Подполковник задремавший было, осоловело уставился на Никиту:

— Лейтенант! Ты кто?

— Лейтенант Ромашкин.

— И что?

— И ничего. Водку вам принес. А то все мало наверное…

— Ага! Умничаем!..

Никита смолчал, но взглядом сказал.

— Ага! Презираем!.. Давно в чужих руках не обсирался?!

— Вообще никогда не обсирался!

— Ага! Не уважаем!.. Да ты знаешь кто я?! Знаешь?!

— Нет, — Никита еле удержался от «и знать не хочу».

— Да я ж тебя, лейтенант, могу изничтожить! Буквально! Форменно извести! Под корень истребить!

— А за что? За то, что водку вам подношу?

— Э-э-эй! Ромашкин! — Алсын заволновался. — Принес — спасибо. Можешь идти. Уйди, да!

— Нет, погоди, комбат! — завелся проверяющий. — Водку, говоришь, лейтенант? Мне, говоришь? Значит, я алкаш, да?

Никита смолчал, но взглядом сказал. Типа: «Ты сам сказал!»

— Да я тебя в порошок сотру, лейтенант! И размажу! Сейчас поставлю двойку за вождение, а завтра за стрельбу — и тебе крышка! Снимут с должности и в Афган отправят!

— Спасибо, товарищ подполковник! Сам об этом начальство прошу! Вот товарищ комбат не даст соврать!

— Но-но! — пуще прежнего заволновался Алсын. — Замполит! Чушь несешь! Двойки он захотел! Кроме тебя, в роте другие живые люди есть, которые за дело болеют. Мы год работали не для того, чтоб ты все экзамены испоганил. Шагай давай!

— Э, нет, комбат! — Проверяющий не унялся. — Я хочу с ним разобраться, понять, что он за человек! Нет, погляди, кого теперь из училищ выпускают! Пороху не нюхали, а пыжатся, пыжатся!

— Да-да, — поддакнул Алсын, лишь бы еще больше не разгневать. — Без году неделя как стал лейтенантом, а ведет себя… Ты знаешь, Ромашкин, что такое учения под руководством Министра обороны? Нет? А я дважды участвовал, и благодарность получал. Марш-бросок на танках через пол-Европы совершал. Вот у тебя на плакате пакет с вертолета командиру танковой колонны передают… На плакате! А у меня так и было, и не на плакате! И реки форсировал, и вообще… А ты тут губы кривишь!.. Шагай давай, я сказал!

— Э, нет, комбат! — зациклился проверяющий. — Я ему еще и по политподготовке двойку поставлю! Лично! Хоть сейчас проэкзаменую! Они ведь ни хрена не знают, комбат! Ну-ка… Лейтенант! В каком году Дмитрий Донской разбил Чингисхана?

— Чингисхан умер еще до рождения Дмитрия Донского, — ухмыльнулся лейтенант.

— Бестолочь! — обрадовался проверяющий. — Так и знал, что бестолочь! В 1380 году, бестолочь! Читать надо! Это, м-м, «Слово о полку…»! Этого… как его? Игоря!

— Ну да, — Никита внутренне гоготнул, но внешне псевдопокорился. — Я читал, читал. Стараюсь много читать, товарищ подполковник!

— Читает он! Смотришь в книгу, видишь фигу! Вот что ты читал последнее?

— Книгу! Историческую! — дал себе волю Никита. — Как Екатерина Вторая Аляску продала Америке! — (А что? Ничуть не хуже Чингисхана из «Слова о полку»!)

— Вот-вот! Такие, как Катька, и просрали Россию! Немчура! А вы про них книжки читаете! А потом доверь вам армию — до Урала отступать будете. Неруси! Правильно я говорю, комбат?!

Сын башкирского народа Алсынбабаев сморщил нос упоминании нерусей.

— Правильно, товарищ подполковник, правильно! — Алсыну главное было отвести грозу. — Космополиты! Все спустят! Ни пить не умеют, ни баб…

— Иди, лейтенант! И думай! — торжествуя победу, проверяющий вновь приложился к стакану. — Думай, и быстрее уму— разуму набирайся!

О чем тут думать? Как и сколько пить? Как преданно есть глазами начальство? Да ну вас всех… Никита, уже бредя от фуршетного стола, в сердцах поддал сапогом пустую жестянку из-под шпрот, валявшейся во дворе. Она, разбрызгивая остатки масла, взлетела высоко вверх, прочертила замысловатую петлю и, подхваченная внезапным порывом ветра, понеслась в противоположную сторону — плюхнулась к столу пирующих.

Алсын вскочил, затопал ногами, завизжал:

— Лейтенант! Уйди прочь с моих глаз! От греха подальше! О-о, об-блисполком!!! — (Любимый эвфемизм комбата: «О-о, об-блисполком!»).

Угу. И это уже приказ. Ухожу, ухожу, ухожу. Нет, ну, со шпротной жестянкой — надо же! Захочешь — не попадешь так. А тут… Как специально!.. Ухожу, ухожу, ухожу. Исчезаю.

Ушел, ушел, ушел. Присел на пенек у болотца, машинально пошвыривая камешками по лягушкам. А что? И зеленые в крапинку, как военная форма, и глаза навыкате, и лысые, и зоб дергается, и сидят в раскоряку, как те за фуршетным столом. Еще б им по ма-а-ленькой фуражечке…