Сплошное свинство - Алексей Онищенко

Я проснулся от громкого похрюкивания над ухом. Свин — ни единой похмельной черточки на рыле, как будто и не пил вчера, — стоял рядом с моей кроватью и требовательно постукивал копытом о паркет.

— Что? — с трудом разлепил глаза я.

— Ты мне нужен, — сказал он командирским голосом.

Я перевернулся на другой бок.

— Закажи пиво в ресторане. Совсем не обязательно гонять за пойлом лично меня.

— У тебя одно пойло на уме, животное, — осуждающе скривился Свин. — Неужели ты забыл, какой сегодня день?

Я открыл глаза. Действительно, день сегодня был особенный. Выдающийся, можно сказать, день. Вчера мы выполнили свое последнее задание. Значит, сегодня надо получать награду. Два аккуратных серебряных креста с бриллиантами в черных бархатных коробочках. Я видел такие, когда на пенсию уходили Священник и Клаус. Красивые вещииы. Но важно другое. Кресты — всего лишь внешний знак. Они символизируют, что мы больше ничего не должны Отделу и можем распоряжаться своими жизнями, как нам заблагорассудится.

— Вспомнил? — спросил меня Свин.

— Вспомнил. Где нас будет ждать Ангел?

— В пентхаусе, как обычно.

— Хорошо, я сейчас оденусь.

— Подожди, время еще есть, — сказал Свин и сделал несколько вращательных движений задней частью своего туловища. Это означало, что он смущен. Я вопросительно посмотрел на своего старшего офицера.

— Гаврила, я хотел, чтобы ты оценил мой последний текст.

Я глубоко вздохнул. Дело в том, что Свин отличался склонностью к графомании. Сложно сказать, насколько добровольно сформировались его наклонности. Сотрудникам Отдела не запрещалось иметь хобби, однако каждый имел свои ограничения. Так, Свин, в частности, не мог заниматься никаким видом коммерческой деятельности, поскольку именно в этой области он больше всего нагрешил в своей прошлой жизни. Поэтому ему пришлось довольно долго искать себе занятие по душе. Весь мир ведь сейчас — коммерческая деятельность, ткни пальцем в муравейник — и там обнаружишь бизнес… После долгих метаний Свин осознал в себе тягу к прекрасному и уселся за стол. Несколько лет он безуспешно рассылал свои творения по издательствам, изводя меня просьбами отслеживать судьбу рукописей. Затем стал писать рассказы на интернет-конкурсы, но победа всегда обходила его стороной.

Признание поцеловало пятак Свина, когда он находился на пике отчаяния. Некий полупорнографический журнал — из тех, что покупают солдаты в дальнюю дорогу, — объявил открытый конкурс короткого эротического рассказа. Победителю в качестве приза была обещана еженедельная колонка в упомянутом издании, Свин выиграл конкурс и отныне имел верных читателей, знавших его под именем Кристины А. Колонка велась от лица молодой девушки-нимфоманки. Вот уже пять лет она вытворяла всяческие сексуальные безобразия и скрупулезно фиксировала их на бумаге, чтобы поделиться своим опытом с читателями журнала. Колонка пользовалась популярностью, некоторые читатели даже обращались к Кристине А. за советом. В связи с этим журнал перечислял на счет Свина пятьдесят долларов в неделю — насколько я знаю, это был их потолочный гонорар…

Разумеется, по доброй воле я в жизни не притронулся бы к этой похабной писанине. Но субординация есть субординация. Свин являлся моим непосредственным начальником, а потому приходилось оказывать ему положенное уважение, пусть и переступая через себя.

Я встал с кровати и поплелся в зал. Там царил еще больший беспорядок, чем вчера: мы хорошенечко отметили удачное завершение операции. Свин заказал в дорогом ресторане комплексный обед на вывоз, я увенчал стол трехлитровой бутылкой водки «Смирнов»… В результате везде валялись блестящие колпаки для посуды, обглоданные кости куропаток и клешни омаров.

— Зачем это тебе? — спросил я, усаживаясь за компьютер. — Мы же уходим на покой сегодня…

Только произнеся эти слова, я понял их смысл. Мы действительно уходили на покой. Причем для меня этот покой заключался в том, что я отходил от дел. Если же говорить о Свине, то для него слово «покой» приобретало прямое значение. Работники Отдела, имевшие не человеческие, а какие-либо другие тела, после завершения службы отправлялись в иное измерение. Я не знал всех тонкостей процесса, но, по-моему, их три месяца держали в приграничной зоне: уже не земля, но и не совсем небо. Там с них снимались их грехи, за которые они и были заключены в тела животных. После окончания этого срока души отделялись от тел и восходили на небо, чтобы получить там назначение и родиться в теле младенца на земле… Я внезапно понял, что очень скоро Свин, каким я его знал последние десять лет, перестанет существовать. Осознание этого факта неприятно кольнуло сердце. Всегда тяжело покидать то, к чему так долго был привязан, пусть и не совсем добровольно….

Не знаю, взгрустнулось ли Свину. Он просто махнул пятаком на экран и приказал:

— Читай!

Я послушно завертел колесиком мыши. Клавиатура у нас была специальная, сделанная на заказ: Свин по понятным причинам не мог пользоваться стандартным вариантом. Огромные клавиши светились изнутри голубой подсветкой.

Рассказ, как всегда, балансировал на грани чудовищной пошлости и запредельного гротеска. Я наскоро глотал страницы, попутно исправляя грамматические ошибки и проставляя знаки препинания, и удивлялся, как люди могут читать такую муть.

В этот раз Кристина А. избрала объектом своего исследования глобальные интересы женской половины человечества. По ее словам, выходило, что женщины в современном мире мечтают о сексе, только о сексе и ни о чем другом, кроме секса. В доказательство этого тезиса Кристина, направляемая безжалостной фантазией Свина, познакомилась с некоей женщиной-политиком, и они вместе отправились в ночной клуб для одиноких светских львиц. Поначалу новая знакомая автора пыталась философствовать о высоких материях. Но после принятия внутрь небольшой дозы мартини раскрепостилась и исполнила стриптиз в сопровождении мускулистых курсантов военного училища. Затем Свин описывал, как подруги воспроизводили с означенными юношами половину позиций «Кама Сутры» в отдельном кабинете. Причем юноши отличались неутомимостью, завидными размерами «своих аппаратов», а женщины испытывали один оргазм за другим со скорострельностью станкового пулемета. В заключение следовала небольшая лесбийская сцена, после которой женщина-политик принимала решение организовать партию Фаллоса. Это новообразование должно было, по мнению Кристины А., примирить все враждующие силы на политической арене и указать новый путь к процветанию страны…