Яйца, бобы и лепешки - Пэлем Грэнвил Вудхауз

Однако, взглянув на часы, он понял, что выбора нет. Времени оставалось в обрез.

– Коркер, – сказал он, – через десять минут мне надо быть на вокзале. Пуффи будить опасно, пускай выспится. Я оставлю младенца тут, на ковре. Сами познакомятся.

– Превосходно, сэр.

– Конечно, хозяин сразу вызовет вас. Тогда скажите: «Это ваш крестник, сэр». Или: «Крестничичечечек, сэр». Выговорите?

– Нет, сэр.

– Так я и думал. В общем, ясно? Хорошо. Пока.

Поезд и Бинго прибыли одновременно, а через минуту появились и Рози с матерью. Старушенция еще толком не вылезла из вагона, когда дочь, бросив ее, кинулась к мужу:

– Кроличек!

– Зайчик!

– Как давно я тебя не видела! Где Алджи?

– У Пуффи Проссера. Заскочили по дороге, а тот в него вцепился. Все-таки крестный отец… Заберем на обратном пути.

– Забери ты. Я отвезу маму, ей нехорошо.

– Да, – согласился Бинго, – вид поганый. На грязи, и как можно скорей! Жду у Пуффи.

– Где он живет?

– Парк-Лейн, 62.

– Я скоро приеду. Да, дорогой, ты деньги положил?

– А, черт! – вскричал Бинго. – Забыл, спешил к тебе. Возьмем Алджи – и положим.

Смело сказано, но на Парк-Лейн, у дома, он все-таки заволновался. Кто его знает, этого Пуффи! А вдруг не даст? В конце концов, сэр Эйлмер Молверер – поджарый, здоровый дядька, по-видимому – не с перепоя.

Поэтому он беспокоился, спрашивая Коркера:

– Все в порядке?

– И да, и нет, сэр.

– То есть как? Хозяин звонил?

– Нет, сэр.

– Почему же он не звонил?

– Он кричал, сэр.

– Кричал?

– Да, сэр. Издал пронзительный крик, свидетельствующий об испуге. Примерно так кричал он после Нового года, когда подумал – ошибочно, сэр, – что видит розового слона.

Бинго нахмурился:

– Мне это не нравится.

– Точно то же самое сказал мистер Проссер, сэр.

– Крестные не кричат при виде крестников. Пойду посмотрю, в чем дело.

Он пошел – и остановился в изумлении.

Алджернон Обри сидел на ковре, пытаясь проглотить шарик. Пуффи смотрел на него выпученными глазами. Бинго, человек сметливый, заметил какую-то напряженность и решил, что тактичней о ней не говорить.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – отвечал Пуффи.

– Какое утро!

– Да, погода – будь здоров.

Поболтав о европейской политике, они замолчали. Потом Пуффи спросил:

– Бинго, ты, часом, не видишь ничего на полу?

– Это ребенка, что ли?

Пуффи протяжно вздохнул:

– Ре-бен-ка? Он тут есть?

– Конечно, – отвечал Бинго. – Тю-рю-рю, – прибавил он, втягивая сына в беседу. – Папа пришел.

– Папа?

– Папа.

– Это твой?

– Мой.

– Что он тут делает?

– Да так, зашел.

– Что ж он сразу не сказал?! Я чуть не спятил от страха.

– Ты его не поцелуешь?

Пуффи дернулся.

– Не шути так, – попросил он и прибавил, глядя на крестника с большой дистанции: – А я еще думал жениться!

– И правильно, – одобрил Бинго. – Жениться очень хорошо.

– До определенной меры, – сказал Пуффи. – Ты подумай, какой риск!

– А что такое?

– То есть как – что?! – проговорил Пуффи тихим, дрожащим голосом. – Как – что? Да если бы не ты, это могло быть у меня! Честное слово, я собирался сделать ей предложение. Слава Богу, ты помешал. – Он испустил глубокий вздох. – Бинго, старик, ты вроде просил пятерку?

– Десятку.

Пуффи покачал головой:

– Этого мало. Пятьдесят, а?

– Пятьдесят?

– Ты не против?

– Нет-нет, что ты!

– Хорошо, – сказал Пуффи.

– Замечательно, – сказал Бинго.

– Простите, сэр, – сказал Коркер, появляясь в дверях, – швейцар сообщил, что миссис Литтл ждет вас у входа.

– Скажите, я сейчас, – отвечал Бинго.

© Перевод. Н.Л. Трауберг, наследники, 2011.