Дон-Аминадо - (А. П. Шполянский) Дон-Аминадо

раза в год

Встречаем мы Новый год.

Но твердо и неуклонно.

На Онуфрия и на Антона,

С танцами до утра.

Пока придет пора,

А не придет, так приснится.

Пей, мелкая единица,

Ура!

1927

ТЯГА НА ЗЕМЛЮ

Городскому человеку

Страстно хочется на волю.

У него тоска по небу.

Колосящемуся полю.

По похожим на барашков

Облакам и легким тучкам

И еще по всяким разным

В книжках вычитанным штучкам.

Городскому человеку,

Даже очень пожилому,

Страшно хочется зарыться

Прямо в сено иль в солому

И вдыхать сосновый запах.

От соломы, но сосновый!!!

И глядеть, как в час вечерний

Возвращаются коровы…

Городскому человеку

Так и кажется, что вымя

Сразу вздуто простоквашей

И продуктами другими,

И что надо только слиться

С лоном матери-природы.

Чтобы выровнять мгновенно

Все — и душу, и расходы.

Городскому человеку,

Утомленному столицей.

Снится домик очень белый

С очень красной черепицей.

В этом домике счастливом

На окне цветут герани,

А живут там полной жизнью

Краснощекие пейзане.

Городские ощущенья

Одинаковы и стерты…

Вот и тянет человека

На натюры да на морты.

И мечтает он однажды

Убежать от шума света

И купить клочок землицы,

Где, неведомо… Но где-то!

Развести цыплят, коровок.

Жить легко и без печали,

Получая ежегодно

Три серебряных медали:

За цыплят и за коровок,

И за то, что образцово

Деревенское хозяйство

Человека городского.

Но пока о куроводстве,

Улыбаясь, он мечтает,

Грузовик его бездушный

Пополам переезжает.

Потому что не цыплята

По навозной бродят жиже.

Не цыплята, и не бродят,

И не в жиже, а в Париже!.

И теперь на Пер-Лашезе

Он лежит, дитя столицы.

Городскому человеку

Много надо ли землицы?!

1926

МАРТ МЕСЯЦ

Оттепель. Дымка. Такси вздорожали.

Нежность какая-то. Грусть.

Двух радикалов куда-то избрали.

Поезд ограбили. Пусть.

Ноет шарманка. Рапсодия Листа.

Серб. Обезьянка в пальто.

Я вспоминаю Оливера Твиста,

Диккенса, мало ли что…

Все-таки лучшее время природы —

Это весна, господа!

Все сочиняют поэмы и оды.

Даже извозчики. Да.

Что-то весеннее грезится миру.

Бог его ведает, что.

Ах, если б мне итальянскую лиру…

Даже не лиру, а сто!

1926

ГОЛУБЫЕ ПОЕЗДА

Каждый день уходит к морю

Голубой курьерский поезд.

Зябко кутаются в соболь

Благороднейшие леди.

Пахнет кожей несессеров,

И сигарой, и духами,

И еще щемящим чем-то,

Что не выразить стихами…

Если вы не лорд английский.

Не посол Венесуэлы,

Не владелец медных копей

В юго-западном Техасе,

Если герцогов Бульонских

Вы не косвенный потомок.

Не глава свиного треста.

Не плантатор из Таити,

Если вы не задушили

Тетку, Пиковую даму.

То чего же вы стоите

И куда же вы суетесь?!

Ах, шестое это чувство.

Чувство рельс, колес, пространства.

То, что принято у русских

Называть манящей далью…

Замирающее чувство.

Словно вы на полустанке.

Вот придет швейцар огромный —

Страшный бас и густ, и внятен:

— Пер-рвый… Поезд… на четвертом.

Фастов… Знаменка… Казатин…

1927

ВАРИАНТ

Вянет лист. Проходит лето.

Солнце светит скупо.

Так как нету пистолета,

То стреляться глупо.

И к чему былого века

Пошлые замашки.

Когда есть у человека

Честные подтяжки!

Мы не узкие педанты,

Нам и сосны в пору…

Вот и будут эмигранты —

С сосенки, да с бору!

1926

ДНЕВНИК НЕВРАСТЕНИКА

Честь имею доложить.

Что ужасно трудно жить,

Прямо, искренне сознаться,

Невозможно заниматься!..

В гневе мрачный небосвод

Разверзается библейском,

И потоки многих вод

Мчатся в страхе иудейском.

Человеки и стада

Мокнут купно и отменно.

Вот уж именно когда

Всем им море по колено.

Это значит, что опять

Ной в порядке диктатуры

Станет тварей отбирать

Для грядущей авантюры.

…Этак мыслью воспаришь —

И еще противней станет.

Над тобой по скатам крыш

Дождь немолчно барабанит.

Куришь. Киснешь. Морщишь лоб.