Перелетные свиньи - Пэлем Грэнвил Вудхауз

– Да, так будет легче. Правда, тяжело молчать?

– Мерзко и гнусно. Ну-ну! Что за две тысячи фунтов? На что вам они?

– Не совсем мне… Ах, Галли, я влюбилась!

– Вот оно что!

– Чему тут удивляться? Все влюбляются.

– Бывает, бывает.

– Ну, и я влюбилась в Джерри.

– В какого именно?

– В Джерри Вейла.

– В жизни своей не слышал!

– Что ж, и он не слышал о вас.

Галли пришел в негодование:

– То есть как не слышал? Слышал. Англия звенит моей славой уже лет тридцать. Если бы вы не были янки, вы бы знали меня как миленькая и относились ко мне с должным почтением. Хорошо, вернемся к Джерри. Судя по вашей просьбе, он не очень богат. Как говорится, плохая партия, бедный воздыхатель?

– Не такой он бедный. Зарабатывает.

– Чем?

– Пишет книги.

– О Господи! Конечно, и писателя создал Бог…

– Он пишет про всякие ужасы. Но вы же помните поговорку: «Преступление не окупается»?

– А ваш отец-миллионер?

– Если я ему напишу, он меня тут же отвезет в Америку, а там – пошлет к тете, в Огайо.

– Суровый отец? Я думал, это отменили в прошлом веке.

– Да, но ему не сказали. Да и вообще, Джерри гордый, он не станет жить на чужие деньги.

– Ничего, переучите!

– Нет, я его за это люблю. Видели бы вы, сколько мерзавцев охотится за моим приданым! Как хорошо встретить джентльмена. Он – истинный рыцарь, Галли, таких просто нет. Ему бы две тысячи фунтов…

– Зачем? Он любит фунты или есть другая причина?

– Один его друг, врач, хочет основать курорт. Вы слышали о Малдуне?^{2}

– Конечно. Я бывал у вас в Америке.

– Вот примерно такой, только…

– Пошикарней?

– Ну, скажем, поизящней, это же в Англии. Для усталых лордов и обессиленных миллионеров. Плата – огромная. Такой курорт уже есть в Уэлсе, они просто гребут деньги. А этот – еще и удобней, он в Сассексе или в Сарри, ближе к Лондону. Джерри находит две тысячи фунтов и становится младшим партнером. Друг щупает пульс, прописывает диету, а Джерри играет с ними в гольф, ездит верхом, вообще – развлекает их. Ему это нравится, и выйдет у него прекрасно. Мало того – он сможет писать свою книгу.

– Он пишет книгу?

– Пока что нет, ему некогда. Но у него все в голове. Ему бы несколько часов в день посидеть спокойно, и он такое напишет… Почему вы похожи на лягушачье чучело?

– Вы хотите сказать, на роденовского «Мыслителя»? Потому что я гадаю, как вы с ним познакомились. Конни встретила вас в порту и повезла сюда.

– Подумайте, Галли. Ну, ну!

– Нет, не понимаю!

– Да на пароходе. Джерри очень умный. Он решил изучить американский рынок и побывал в Америке.

– А как изучают рынок?

– Наверное… ну, изучают.

– А, вон что! Изучают.

– Именно. Он изучил и поплыл домой.

– И естественно, встретил вас?

– Да. На второй день. Мы больше не разлучались. Какая луна!

– Там есть луна?

– А то как же!

Галли почесал подбородок, снял монокль и тщательно его протер.

– Прямо не знаю, что и сказать. Да. Удивили вы седого друга… Значит, вы влюблены?

– Рассказать еще раз?

– Но вы же недавно знакомы!

– Ну и что?

– Так, размышляю… Не мне говорить о благоразумии. Сам я хотел жениться на певичке в розовом трико. Однако…

– Да?

– Я бы на вашем месте был осторожен. Разные бывают люди. Одно дело – пароход, луна, другое – жизнь. На суше, среди всяких блондинок, человек меняется.

– Галли, мне противно вас слушать.

– Простите. А все ж надо намекнуть – суровая реальность, то да се.

– Если бы я узнала, что Джерри – плохой, я бы бросила его, Доналдсоны горды.

– Еще бы!

– Но он хороший. Он – просто тюпочка. Это же очень хорошо!

– Куда уж лучше!

– Ну вот!

Императрица жалобно захрюкала – картошка, источник калорий, откатилась за изгородь. Галли учтиво ее вернул, и благородная свинья хрюкнула благодарно.

– Если он тюпочка, дело плохо. Нелегко расстаться с таким сокровищем! Вы – здесь, он – в Лондоне. Томитесь, а?

– Томилась до сегодняшнего дня.

– Почему это?

– Сквозь тучи пробился свет. Леди Констанс едет завтра на примерку. Нас повезет лорд Воспер.

– Как он вам?

– Ничего, нравится.

– Вы ему тоже нравитесь.

– Да, я заметила.

– Красивый такой.

– Ничего, красивый. Да, так вот, мы едем в Лондон, и я обедаю с Джерри.

Галли приятно поразил этот детский оптимизм.

– Под надзором Конни? Ничего не выйдет!

– Выйдет, выйдет. Понимаете, у папы есть в Лондоне старый друг. Папа мне не простит, если я к нему не зайду. К ней, это дама. Вот мы и пойдем обедать.

– И с Джерри?

– Между нами говоря, ее нет. Я – как поэт у Шекспира, дала небытию и дом, и имя.^{3} Вы видели «Как важно быть серьезным»?

– Не отвлекайтесь.

– Я и не отвлекаюсь. Помните Бенбери? Герой его выдумал. Вот, а у нас – его мама, миссис Бенбери. Немного такта – и все устроится. Ну, я пошла. Надо написать Джерри.

– Вы же его завтра увидите!

– Нет, правда, Галли, вы плохо знаете жизнь! Письмо я прочитаю за столиком, а он прочитает мне свое, он его сейчас и пишет. Утром я послала телеграмму, что остановлюсь у леди Гарленд. Если вы помните, это ваша сестра Дора. Встретимся мы с ним в «Савое», ровно в восемь.

И Пенни убежала легкой поступью любви, а Галли, чья молодость прошла среди менее предприимчивых девиц (если не считать танцовщиц или барменш), погрузился в размышления о современных нравах. Бесспорно, думал он, нынешняя девица умеет решать свои проблемы, тем более если она духовно сформировалась в Северной Америке.

Придя к выводу, что благоразумные советы седых друзей не годятся там, где действует младшая дочь Доналдсона, Галахад стал смотреть на свинью, когда сзади раздалось блеяние. Он обернулся. Лорд Эмсворт напоминал умирающую утку, и брат его понял, что с ним что-то случилось.