Золотце ты наше - Пелам Вудхаус

– Одри, – я взял ее за руку, – я приехал сюда сказать тебе «прощай». Но я не могу. Ты мне нужна. Ничто не важно, только ты. Я ни за что не откажусь от тебя.

– Слишком поздно, – прерывающимся голосом сказала она. – Ты ведь помолвлен с миссис Форд.

– Я и правда помолвлен, но не с миссис Форд, а с девушкой, которую ты не знаешь, – с Синтией Дрэссилис.

Она быстро вырвала руку, широко распахнув глаза, и несколько минут молчала.

– Ты любишь ее? – наконец спросила она.

– Нет.

– А она?

У меня перед глазами встало письмо Синтии. Толковать его смысл можно было лишь однозначно.

– Боюсь, что да.

Одри побледнела, но смотрела на меня твердо.

– Питер, ты должен на ней жениться.

Я помотал головой.

– Ты должен. Она верит в тебя.

– Не могу. Мы с тобой нужны друг другу. Разве ты думаешь иначе?

– Нет, – произнесла она просто, без всяких эмоций. Я подвинулся ближе, меня тянуло к ней как магнитом, но она отступила. – Она тоже нуждается в тебе.

Тупое отчаяние наползало на меня. Меня придавило предчувствие провала. Я сразился со своей совестью, с моим чувством долга и сокрушил их. Но Одри снова подстрекала их на борьбу со мной. Я не мог больше владеть собой.

– Одри! – закричал я. – Ради Бога! Неужели ты не понимаешь, что творишь? Нам дали второй шанс. Наше счастье снова в твоих руках. Зачем нам обрекать себя на горе? Важно одно – мы любим друг друга. Я ни за что тебя не оставлю!

Одри молчала, опустив глаза. Во мне начала оживать надежда. Но когда она вскинула глаза, то посмотрела все тем же твердым взглядом, и сердце у меня снова ухнуло.

– Питер, я хочу кое в чем признаться тебе. Тогда ты поймешь, я думаю. Питер, я сражалась нечестно. Все эти недели, с нашей первой встречи, я старалась украсть тебя. Иначе и не скажешь. Я пускала в ход все самые хитрые трюки, какие могла придумать, только бы отбить тебя у той девушки. Но ее тут не было, она не могла бороться. Я и не думала о ней. Меня обуял эгоизм. А потом, после той ночи, когда ты уехал, я много передумала и будто очнулась. Я увидела, что за роль я играла. Но даже тогда я старалась убедить себя, что никому не причиняю зла. И даже твердила себе, что совершила прекрасный поступок. Раньше я считала, понимаешь, что ты увлекся миссис Форд, а миссис Форд я знаю. Если она и способна любить кого, то только мистера Форда, хотя они и разведены. Я знала, она сделает тебя несчастным. Я убеждала себя, что я спасаю тебя. А теперь оказывается – это не миссис Форд, а совсем другая девушка. Это все меняет. Разве ты не понимаешь, что я не вправе позволить тебе бросить ее? Ты стал бы презирать меня. Я буду чувствовать себя подлой, будто я воткнула ей нож в спину.

Я выдавил смех. Он гулким эхом отскочил от барьера, разделившего нас. В сердце своем я знал, что смехом барьер не разрушить.

– Ты же понимаешь, Питер? Ты должен.

– Ничего я не понимаю. По-моему, ты перенервничала. Я…

– Ты помнишь тот вечер в кабинете? – перебила меня Одри. – Мы разговаривали. Я рассказывала тебе, как я жила те пять лет.

– Помню.

– Так вот, каждое слово говорилось с одной целью… И даже паузы. Я старалась их сделать красноречивыми. Понимаешь, Питер, я знаю тебя. Изучила вдоль и поперек, потому что я любила тебя. Я знала, какой эффект произведут на тебя мои рассказы. Да нет, в них все правда. Тут я была честной. Но, рассказывая, я преследовала низкие мотивы. Я играла на твоих чувствах. Я знала, какой ты добрый, знала, что ты станешь жалеть меня. Я специально создавала образ, который зацепил бы твою душу и уничтожил память о той, другой. Я знала тебя, Питер, и знала хорошо. А потом я поступила еще хуже – притворилась, будто споткнулась. Мне хотелось, чтобы ты поймал и поддержал меня. Так ты и сделал. И… – Голос ее сорвался. – Я рада, что призналась тебе во всем. От этого мне стало получше. Теперь ты понимаешь, что я чувствую?

Одри протянула руку:

– Прощай.

– Я ни за что не оставлю тебя, – упрямо повторил я.

– Прощай, – едва слышным шепотом повторила она. Я взял ее за руку и притянул к себе.

– Никаких «прощай»! В мире для меня нет больше никого, кроме тебя. Я ни за что не откажусь от тебя!

– Питер, – слабо сопротивлялась она, – отпусти.

Я прижал ее еще теснее.

– Ни за что!

Тут на гравии послышалось шуршание шин. К нам подъезжал большой красный автомобиль. Я уронил руку Одри, она отступила и исчезла в кустах. Машина, замедлив ход, затормозила рядом со мной. Я увидел в салоне двух женщин: одна – темноволосая и красивая, вторая – миссис Дрэссилис.