Караул номер два. Сборник рассказов - Владимир Константинович Николаев

С их последней встречи Дашков сильно изменился. Он похудел, как-то заострился. Когда-то красиво сидевший на нём свитер, теперь болтался мешком. В возбуждении пробежался по комнате, наконец сел.

– Я уволиться хочу. Комиссоваться «по дурочке»! Закатал рукав и вдоль всего локтя по нежной внутренней коже с выпуклыми венами проступили бело-розовые поперечные желваки шрамов.

– Перед каждой инспекторской вены режу.

– Андрюха…

Такого поворота, признаться, Пичугин не ожидал. В Ленинграде Дашков считался гордостью комического вуза. Учился играючи, больше пропадал на спортивных соревнованиях и сборах. Студеной питерской зимой, бывало, поражал дежурных, появляясь на зарядке в одних трусах, неторопливо пробегая заснеженным переулком к знакомой проруби – моржеваться! Ещё соригинальничал на выпуске, взял, да и написал технически и так сложный диплом на английском языке. На защите сидела пунцовая «англичанка» и кое-как переводила профессорам и генералам из приемной комиссии. По распределению попал на космодром.

А теперь – комиссоваться «по дурочке»! Это же нескончаемые экспертизы, психиатрические палаты с мрачными идиотами и веселыми санитарами. Как итог – позорное увольнение с диагнозом «шизофрения» и поражением в правах на всю жизнь!

Проговорив до утра, расставались с тяжелым сердцем. Хоть Пичугин никак не подставил Дашкова, но и помочь ему не мог ничем. Андрей возвращался в казахстанские степи, а он оставался в Белокаменной.

На встречах с однокашниками Пичугин всегда выспрашивал полигонских: «Как там Андюха?». Те морщились, нехотя рассказывали о «подвигах» спортсмена.

Редко, ох, редко, удавалось собраться со старыми друзьями, да и говорить после пятой рюмки чаще всего оказывалось не о чем. Каждый прожил свою непростую жизнь, рассказать о которой – слов не хватит. Реже вспоминали на посиделках и забубенного Дашкова.

В это серое весеннее утро Пичугин привычно включил комп, пока тот загружался подошел к окну, приоткрыл форточку.

На экране пискнуло: пришли новые сообщения. В электронной почте среди ожидаемых «месседжей» от партнеров в список попало сообщенье из популярной соцсети. Перед работой можно для разминки глянуть, кто там влез на мою страничку?

На экране засветилось: «Вам сообщение от Andrey Dashkov». На фотографии тот самый Дашков, хитро смотрит в объектив. Правее – место жительства: London GB. Позади на фото – хорошо знакомый бортик монумента на Piccadilly Circus.

На минуту ему показалось, что в офисе стало чуть больше воздуха. В комнату из окна ворвался утренний бриз их «золотого дембеля».

Вместо эпилога

Коля Лихобоев поправил съехавший галстук, разглядывая свое отражение в мелькании поземных огоньков на двери вагона метро чуть выше полустёртой надписи: НЕ П..ИС.О..ТЬСЯ!

«Красив в строю – силен в бою!» – усмехнулся лейтенант и вышел на белый свет из метро «Полежаевская», отмахивая положенные сто двадцать шагов в минуту.

По-другому и быть не могло! Он шёл представляться командиру части в полном соответствии с Уставом внутренней службы – в парадной форме для строя умопомрачительного цвета «морской волны», при золотом ремне и в сияющих хромовых сапогах.

Августовское солнышко припекало. Пока шёл от метро, через фуражку напекло, и пот предательски побежал через лоб, но лейтенант фуражку не снял, и формы не нарушил, лишь смахнул каплю под ехидными взглядами штатских мужиков.

Штатские же мужики в заграничных пиджаках обгоняли его, и все ухмылялись, а один даже помахал рукой.

«Идиоты, – думал Николай,– Чего они понимают в военной красоте! А может у меня ширинка расстегнулась?!» Нет, проверка показала, что и этот элемент формы одежды был в полном порядке. И летёха продолжил свое победное шествие вдоль забора красного кирпича, демонстрируя строевую выправку и недюжинный рост.

У крыльца с табличкой «КПП» собралось уже десятка полтора таких же как он орлов. Некоторые, правда, были в повседневном – без золотых ремней и другого великолепия. Колюня сразу выцепил группку пацанов из своего училища, покуривающих в кулак. На крылечко периодически выскакивал потный подполковник и, выкрикнув несколько фамилий, уводил счастливцев внутрь.

Выкрикнул и их. В прокуренной комнате задёрганный кадровик проверил документы и, собрав предписания, выдал каждому бумажку с телефоном. «Завтра позвонить и прибыть куда скажут», – напутствовал на прощание.

***

Апрельское скупое солнце не грело и не радовало. Полковник Лихобоев поеживаясь курил на крыльце КПП крайнюю сигарету. Майор, его бывший подчиненный, вынес большую скатку форменной одежды: китель, шинель с погонами.

Перекурив подошли к пожилому авто ВАЗ-2109. Машину удалось удачно запарковать во дворе жилого дома напротив мусорных бачков. Навсегда отдал майору пропуск.

– Куда форму-то, дядя Коля?

– Да, вон в мусорку, – хмыкнул, но увидев округлившиеся глаза офицера поправился.

– Шучу! Брось на сиденье.