Антология сатиры и юмора XX века - Евгений Львович Шварц

И за отзывы, и за иллюстрации.

Так и тают, так и тают ассигнации.

Невольно являются думы:

Для чего им такие суммы?

Может, они пьют пиво?

Может, ведут себя игриво?

Может, занимаются азартной игрой?*[8]

Может, едят бутерброды с икрой?

Нельзя допускать разврата

Среди сотрудников Госиздата.

1927

* * *

Стихотворение написано в поезде.

Записано в «Чукоккалу».

Кто приехал на съезд?[9]

Во-первых, Б. Реет,

Во-вторых,

Г. Белых,

Шишков,

Козаков,

К. Чуковский

(Украшение Большой Московской).

Лебеденко,

Черненко,

Миттельман

(Который о съезде напишет роман),

Моргулис

(Которые еще, в сущности, не проснулись),

И, наконец, я сам:

Который от счастья близок к небесам!

Академик*[10].

15. VIII. 1934. Столовая (Бывшая Филиппова)

ПЕРЕЧЕНЬ РАСХОДОВ НА ОДНОГО ДЕЛЕГАТА

Стихотворение написано совместно с Н. Олейниковым.

Записано в «Чукоккалу» рукой Н. Олейникова.

Руп

На суп,

Трешку

На картошку*[11],

Пятерку

На тетерку,

Десятку

На куропатку*[12],

Сотку

На водку

И тысячу рублей

На удовлетворение страстей.

1934

Торжественное заседание

Шуточная пьеса

Капустническая пьеса для кукол. Была поставлена в ночь на 1 января 1935 г. на открытии ленинградского Дома писателей. Режиссер — Л. В. Шапорина-Яковлева. Музыка В. Соловьева-Седого. Роли А. Толстого, С. Маршака и Н. Чуковского читал И. Андроников.

Впервые опубликовано в книге «Житие сказочника. Евгений Шварц», М., 1991. Печатается по этому изданию.

_____

АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ. Товарищи. Вот что на банкетах отвратительно. Хочется есть, хочется пить водку. А все безумно мешают. Лезут говорить речи. Открыли клуб. Вот он открыт. Тоска безумная. А ты изволь председательствуй… Что делать? Тут никакой черт не может помочь.

Гром, дым, пламя из-под земли.

ГОЛОС. Извиняюсь.

ТОЛСТОЙ. Кто это говорит?

ГОЛОС. Я-с.

ТОЛСТОЙ. Кто это «я-с»?

ГОЛОС. Тот самый.

ТОЛСТОЙ. Который?

Гром и молния. Из-под земли вырастает Черт.

ЧЕРТ. Вы изволили сказать — «никакой черт не может помочь».

ТОЛСТОЙ. Ты кто такой?

ЧЕРТ. Черт.

ТОЛСТОЙ. Черт?

ЧЕРТ. Вы перед ним находитесь.

ТОЛСТОЙ (издает неопределенный вопль, выражающий крайнее изумление). У-и-ой.

ЧЕРТ. Здравствуйте, Алексей Николаевич.

ТОЛСТОЙ. Зачем ты сюда пришел?

ЧЕРТ. Как вы изволили жаловаться, будто никакой черт не может помочь, то я счел своим долгом почтительно опровергнуть. Я помогу-с.

ТОЛСТОЙ. Ничего не понимаю. Ты где работаешь?

ЧЕРТ. Известно-с. В пекле.

ТОЛСТОЙ. Писатель?

ЧЕРТ. Библиотекарь.

ТОЛСТОЙ. Чего врешь?

ЧЕРТ. Никак нет. Я библиотекой заведую. Центральной адской библиотекой.

ТОЛСТОЙ. Совершенно отвратительное вранье. На кой бес чертям библиотека?

ЧЕРТ. Простите, Алексей Николаевич, вы хоть и передовой писатель, но отстали от потусторонней жизни-с. У нас в пекле книга играет основную роль. Пламя, огонь, котлы — все это кустарщина. Мы теперь их книжками.

ТОЛСТОЙ. Кого это «их»?

ЧЕРТ. Грешников-с. Преступивших заповеди. Дашь ему книжку-другую, ну и того. Заместо мучений-с.

ТОЛСТОЙ. Подожди. Ведь это же безумно обидно. Это, может быть, и мои книги у вас вместо мучения.

ЧЕРТ. Простите, Алексей Николаевич, не все-с.

ТОЛСТОЙ. А «Петр», вторая часть?

ЧЕРТ. Не употребляем-с. Там есть у нас историки, профессора. Тех мы, правда, помучили-с. Но и только.

ТОЛСТОЙ. Совершенно нахальный черт. А другие мои книжки? Вот «Ибикус», например, «Похождения Невзорова». Совершенно замечательная книга. Я ее в 24-м году писал. Деньги нужны были. Или «Приключения на волжском пароходе»?

ЧЕРТ. Я же докладывал. Кое-какие применяем-с. За малые грехи. За прелюбодеяние, за пьянство.

ТОЛСТОЙ. В таком случае, моментально пошел вон.

ЧЕРТ. За что же, Алексей Николаевич? Не гоните, Я очень писателей уважаю. Библиотечный работник-с должен быть в контакте. Отзывы захватил, угольками написаны. Не гоните, я вам услужу.

ТОЛСТОЙ. Ты