Мотивация человека - Дэвид Макклелланд

вопреки предположениям Вейнера, с определенными видами сложных заданий высокотревожные испытуемые справляются лучше, чем испытуемые с низким уровнем тревоги, хотя не все эксперименты приводили к аналогичным результатам. Как же нам объяснить этот факт, не используя интерпретацию, данную Халлом и Спенсом причинам успехов высокотревожных испытуемых при решении легких задач (т. е. в ситуации, когда доминантная реакция является правильной)? Мы предполагаем, что неудачи усиливают, а успехи ослабляют неуместные при выполнении задания реакции высокотревожных индивидуумов. Эта гипотеза помогает понять, почему высокотревожные индивидуумы лучше справляются с решением легких задач (ситуация успеха), нежели с выполнением сложных заданий (которое сопряжено с неудачами). Однако она не может объяснить, почему высокотревожные испытуемые лучше, чем испытуемые с низким уровнем тревожности, справляются с простыми заданиями (ведь индивидуумы с низким уровнем тревожности не подвергаются давлению со стороны реакций, которые не соответствуют заданию и могли бы помешать его выполнению).

Соответственно, утверждают Аткинсон и Берч (Atcinson & Birch, 1978), поведение высокотревожных испытуемых должно направляться какими-то иными мотивами. Возможно, что испытуемые с высоким уровнем тревожности испытывают более сильную потребность в социальном признании, нежели испытуемые с низким уровнем тревожности. Отсутствие же давления со стороны дезадаптивных реакций позволяет им без помех осуществлять значимую для них деятельность.

Таблица 3.2

Среднее количество попыток успешного научения при использовании парных ассоциаций (after Weiner, 1966)

Результаты последующих исследований подчеркивают важность других мотивов, актуализирующихся в ситуациях решения задач. Например, анализируя материал, представленный в табл. 3.1 и 3.2, мы можем спросить себя: почему испытуемые с низким уровнем тревожности лучше, чем высокотревожные испытуемые, работают в условиях прессинга? Аткинсон считает, что ответить на этот вопрос можно, если исследовать характеризующую испытуемых мотивацию достижения (см. главу 7). Дело в том, что ситуация вызова повышает эффективность деятельности тех индивидуумов, у которых развит мотив достижения (особенно если эти индивидуумы характеризуются низким уровнем тревожности). Аткинсон по-новому интерпретирует результаты вышеописанных экспериментов, концентрируясь на изучении совместного воздействия страха неудачи (измеряемого с помощью тестов) и мотива достижения (подробно данная тема рассматривается в главе 7). Испытуемые с низким уровнем тревоги часто характеризуются высокой мотивацией достижения. Таким образом, если им бросить вызов или поставить перед ними четко определенные цели, то они могут улучшить свои результаты вне зависимости от уровня тревоги, обусловленной силой драйва. Конечно, мы должны принимать во внимание и другие мотивы, проявляющиеся в конкретной ситуации, однако никто не может поставить под сомнение важность попытки Спенса и его коллег применить бихевиористскую модель мотивации к исследованию индивидуальных различий в силе человеческого мотива.

Каким образом присутствие других может усилить драйв и помешать выполнению сложного задания

Практически одновременно с началом инициированных Спенсом исследований другой ученый, Зайонц (Zajonc, 1965), тоже приступил к изучению связи бихевиористской теории мотивации и поведения человека. Однако область исследования Зайонца качественно отличалась от области исследования Спенса: он собрал большое количество научных доказательств того, что присутствие представителя своего вида усиливает индивидуальную реакцию. Например, если цыпленку позволяют есть из общего корыта до полного насыщения, после чего к еде приступает другой цыпленок, то первый вновь подступает к пище. Отсюда следует, что поведение второго цыпленка усиливает драйв голода первого цыпленка. Данный феномен обычно называют социальной фасилитацией. Результаты исследования Зайонца говорят о том, что она повышает эффективность выполнения простых заданий, однако может понизить эффективность решения сложных задач. Зайонц интерпретировал эти результаты с позицией теории Халла: присутствие другого (в том случае, если оно усиливает драйв) должно повышать эффективность выполнения деятельности тогда, когда поведение основывается на единственной доминантной реакции, и препятствовать достижению успеха тогда, когда усиление драйва актуализирует борьбу между несколькими конкурирующими драйвами.

Стремясь проверить данную гипотезу, Зайонц и Сэйлз (Zajonc & Sales, 1966) разработали специальный эксперимент, в ходе которого перед испытуемыми на мгновение высвечивались бессмысленные слоги. Испытуемым говорилось, что они видят турецкие слова, которые необходимо научиться произносить тогда, когда эти слова проявляются на экране. Конкретное слово предъявлялось либо один, либо два, либо четыре, либо восемь, либо шестнадцать раз. Таким образом, некоторые из них предъявлялись и произносились гораздо чаще, нежели другие. Между презентациями турецких слов испытуемым предъявлялись различные кляксы. При этом экспериментатор говорил испытуемым, что им показывают трудноразличимые турецкие слова, которые тем не менее нужно попытаться распознать. Данное задание исследователи обозначили как задачу на ошибочную идентификацию объекта. Среднее количество турецких слов, увиденных испытуемыми вместо клякс, указано на рис. 3.8. Напомним, что различные турецкие слова предъявлялись различное число раз. Как мы видим, оба графика, изображенные на рис. 3.8, в целом движутся вверх и вправо. Отсюда следует, что испытуемые «видели» прежде всего наиболее знакомые им слова.

Зайонц и Сэйлз разделили своих испытуемых на две группы. Члены первой группы выполняли задание, находясь в полном одиночестве, в то время как за каждым членом второй группы наблюдали два других испытуемых. Таким образом, на представителей второй группы оказывал влияние фактор присутствия других. Если мы предположим, что присутствие двух наблюдателей усиливает драйв субъекта деятельности, то оба вышеупомянутых графика будут служить подтверждением теории Халла: те испытуемые, которые находятся под воздействием сильного драйва (эффект присутствия другого), демонстрируют большее, чем испытуемые с низким уровнем драйва (присутствие других не воздействует на поведение), количество доминантных реакций (т. е. чаще воспроизводят наиболее часто предъявлявшиеся слова). Однако при воспроизведении редко предъявлявшихся слов (т. е. при отсутствии безусловной доминантной реакции) прослеживается обратная закономерность. Скорее всего, сильный драйв побуждает испытуемых воспроизводить прежде всего те реакции, которые занимают высокие позиции в иерархии соответствующего семейства реакций. Поэтому испытуемые, находящиеся в присутствии других, в меньшей, чем работающие в одиночестве испытуемые, степени склонны воспроизводить редко предъявлявшиеся слова.

Рис.3.8. Среднее количество воспроизведений слов, предъявлявшихся различное число раз (задача на «ложную идентификацию» объекта) (after Zajonc & Sales, 1966)

Однако другие исследователи по-своему подошли к интерпретации модели Халла. Коттрелл, Вэк, Секерак и Риттл (Cottrell, Wack, Sekerak & Rittle, 1968) доказали, что влияние на эффективность действия оказывает не столько присутствие других, сколько процесс, названный Коттреллом предвосхищением оценивания. Речь идет об ожидании того, что окружающие оценят выполнение деятельности. Коттрелл повторил эксперимент Зайонца и Сэйлза по воспроизведению «турецких» слов, изменив в нем только одну деталь: испытуемым-«наблюдателям» завязывали глаза, а «основным» испытуемым говорили, что другие находятся рядом просто потому, что им надо где-то посидеть и привыкнуть к темноте. Коттрелл выяснил, что при вышеописанных условиях эксперимента члены обеих групп с абсолютно одинаковой эффективностью воспроизводят любые «турецкие» слова.

Кроме того, Коттрелл и его коллеги (Kottrell et al., 1968)