Эффективное чтение. Техники «нечтения» для профессионального роста - Рустам Тельманович Агамалиев

языка. Прошло больше двух лет с того спора, а я все еще не понимаю предложенного им подхода. Думаю, причина моего непонимания кроется в том, что собеседник изложил свою систему на слишком высоком уровне абстракции.

Мы по-разному представляли приемы и серии упражнений: он говорил о занятиях один на один, а я настаивал на обучении в классе. Для нас обоих слово «упражнение» означало разные вещи, мы интерпретировали предмет нашего обсуждения в разных ситуационных моделях и условиях, при которых происходит обучение, и поэтому не понимали друг друга. Знание того, что в принципе значит слово «упражнение», было недостаточным условием, чтобы мы поняли друг друга.

«Зрение чтеца» и структура представления информации

Мой сын в дошкольном возрасте любил рисовать по точкам: одна линия налево, две вверх, три по диагонали… Обычно в середине задания, которое мы с ним делали, он уже понимал, какой рисунок получается, и радостно вскрикивал «Кораблик!» или «Домик!». Чем больше он рисовал, тем лучше понимал шаблон, по которому создаются рисунки, и тем быстрее мог распознать, что получится в итоге.

Аналогично и в работе с текстом: опыт, какой-то уровень изначальных знаний и начитанность позволяют быстрее понять, о чем книга или статья, которую мы читаем. Чем больше нами прочитано, тем больше мы видим в текстах: замечаем не только структуру книги, но и то, что она из себя представляет в целом. Переходя к каждой новой книге, мозг читателя учится воспринимать ее целиком еще до того, как приступил к изучению. Прочитав аннотацию, оглавление, название и подзаголовок, первый абзац, увидев место, которое отведено книге на полке в библиотеке или магазине, читатель может практически безошибочно расположить это сочинение в своей системе координат.

Опытный читатель быстрее определяет связь между новым знанием и тем, что ему уже известно. Например, при чтении художественной прозы ярче проявляются свойства архетипов героев, а при чтении нехудожественной литературы тоньше чувствуется связь теории и практики, а еще читатель точнее понимает, по какой причине книга оказалась в поле его внимания.

Тренировка «зрения чтеца», как и развитие мышления, начинается с первого прочитанного рассказа и продолжается с каждым следующим текстом. С каждым новым повествованием у читателя может вспыхнуть любовь к чтению. (Например, у меня самые теплые воспоминания о стихотворениях Корнея Чуковского.) Уверен, что каждый может вспомнить книгу, рассказ или стихотворение, которое стало катализатором его любви или, в отдельных случаях, нелюбви к чтению.

Читая, мы тренируем мозг понимать пределы того, что можно выразить словами: что может быть написано в предложении, а что нет, какие слова обычно следуют за какими и в чем их функция.

• Прилагательные – описание. Они добавляют деталей в текст.

• Существительные представляют объект или субъект предложения.

• Глаголы – слова-действия. Они описывают, что делает субъект предложения в отношении объекта.

Рыжая кошка сидела на заборе

С опытом читатель учится не только декодировать слова с разных поверхностей, но и понимать, что эти слова означают, как они связаны друг с другом, какую функцию и роль исполняют в предложении. Самое удивительное в тексте – это даже не связи отдельных элементов, а то, что слова имеют невообразимое множество комбинаций.

Ноам Хомский, американский ученый, которого иногда называют отцом современной лингвистики, вслед за Львом Выготским считает, что умение видеть, декодировать и понимать значение слов на бумаге и в речи влияет на мышление[14]. Я попробую интерпретировать его идею и предположу, что чем больше читатель взаимодействует с текстом, тем быстрее он может понять, как размышлял писатель: будет лучше понимать структуру предложений, использованную автором лексику. Достаточно посмотреть на то, как пишу я, и можно увидеть: предложения длинные, местами перегруженные сложными терминами и понятиями. К моему слогу необходимо привыкать.

Текст книги, научной статьи, пост в блоге и даже надпись на заборе – это дверь в мозг автора. С помощью текста можно подглядеть за тем, как мыслил его составитель. Чем понятнее написано, тем яснее мышление. Чем логичнее написано, тем логичнее мышление.

Отличительная черта текста – предсказуемость

Работа с текстом – это, на мой взгляд, лучший инструмент для тренировки мышления.

Обычно любой текст имеет структуру и соответствующую лексику, задающую тон и настраивающую на нужную волну того, кто взаимодействует с написанным. Когда перед моими учениками в школе или университете появляется незнакомый текст, первое, что им предстоит сделать, – немного подумать. Это упражнение называется «гадание по названию».

Небольшая иллюстрация техники. Перед чтением статьи, главы или другого подготовленного мной материала я предлагаю учащимся поразмышлять над тем, о чем им предстоит узнать. Для этого я вывожу на доску какой-нибудь фрагмент текста, как правило, включающий в себя заголовок, подзаголовок и, может быть, вопрос, иногда провокационный.

СТАВКА НА ПЕРЕМЕНЫ (заголовок)

Заключение исландских банкиров под стражу иллюстрирует то, что интересы людей должны быть на первом месте (подзаголовок)

О чем вам предстоит прочесть? (вопрос)

На размышления им отводится две-три минуты. Необходимое условие выполнения задания – записывать возникающие мысли. Ниже представлены выводы, к которым пришли студенты четвертого курса бакалавриата, выполнив это задание. Вот несколько их ответов на вопрос, о чем предстоит прочесть:

• О том, как жажда наживы заставила пренебречь людьми.

• Опять банкиры ободрали простых граждан и за это поплатились.

• Делиться нужно, чтобы не «присесть».

Кто-то из них, бесспорно, прав, однако широта мышления впечатляет: от «интересов людей» до «делиться, чтобы не “присесть”». Каждое слово в структуре текста играет свою роль и оказывает влияние на мышление читающего. Скоро читатель этой книги сам испытает подобное.

Как прочитал подзаголовок студент, который подумал «делиться нужно»? Мне сложно сказать, но одно точно: мыслит он в этом случае несколько иначе, чем остальные.

Осмысленная работа с текстом открывает читателю возможность с первых слов практически безошибочно догадаться, о чем пойдет речь, или по крайней мере распознать направление, в котором разовьется идея. Наш мозг достраивает недостающие связи, прокидывает мостики между смысловыми единицами, а слова посылают сигналы, подсказывающие, что будет дальше.

Когда предложение начинается с «если», читатель ожидает следствия. Прочитал «однако» – ищет противоречие. Встретил в тексте «или» – начинает искать, что с чем сравнивают. Текст направляет мышление, а еще чаще – настраивает его.

Джон Барг в 1996 году опубликовал интересную статью, где описал забавный эффект, который позднее назвали флоридским. Трем группам студентов предложили составить предложения из, казалось бы, не связанных между собой слов, например they, her, send, see, usually[15]. Одной из групп достался список слов, ассоциирующихся с возрастом: забывчивость, лысый, седой, морщины и так далее. После того как они составили предложения, их попросили пройти по короткому коридору (в этом и заключался эксперимент). Студентов настроили текстом, и та группа, которая получила слова, ассоциирующиеся со старостью, шла по коридору дольше контрольной группы[16].

Очевидно, что слова и текст влияют не только на мышление, но и на поведение, действия. Справедливо отметить, что окружающая среда тоже принимает участие в настройке. Моя гипотеза заключается в том, что слова – неважно, в письменной или устной форме, – сильнейший инструмент настройки мышления, и они служат не только для описания действительности.

Юлия Жукова, современная российская писательница, автор юмористической фантастики, романов о космических приключениях и любовного фэнтези, рассказала об аналогичном подходе при написании романа[17]. Когда ей необходимо говорить голосом персонажа, который ей не близок, недостаточно изучить речевые стереотипы, присущие этой категории людей. По ее мнению, у некоторых писателей имеется тот или иной набор книг и авторов, которые настраивают мышление определенным образом. У одного это Набоков, у другого – Платон, а третий читает графические романы. Речь, использованная кем-то для рассказа о чем-то, оказывает влияние на ход мышления и формирует у читателя и слушателя определенный шаблон и речевой стереотип.

Речевой стереотип

О речевом стереотипе есть интересная история. Говорят, Станиславский запрещал актерам