Искусство жизнестойкости. Стратегии выносливости для духа и тела - Росс Эджли

и устойчивостью к недосыпанию, когда шести пациентам с хронической шизофренией не давали спать в течение 100 часов. По мере увеличения периода без сна у этих пациентов начали проявляться острые симптомы, которых у них не наблюдалось в течение нескольких лет, такие как слуховые галлюцинации («голоса в голове») [141].

Я думал обо всем вышеперечисленном, плавая ночь напролет. Я узнал, что степень страданий человека при длительном лишении сна, по-видимому, зависит от того, что мы называем психическим здоровьем, и исследования, вероятно, подчеркивают тот факт, что симптомы проявляются раньше (и с большей интенсивностью) у неуравновешенных индивидуумов [142].

Когда взошло солнце, стало видно, что моему бессонному плаванию пришел конец. Как и предсказывала психобиологическая модель усталости, мой мозг почувствовал, что конец близок, и нажал на психобиологический ручной тормоз, позволив мне добраться до финиша спустя 48 часов и 175 километров.

Когда я вылезал из бассейна, мое тело было словно разорвано на куски. У меня даже появились ранние признаки «траншейной стопы» – болезненного состояния, вызванного длительным погружением ног в холодную воду или грязь. Такое название обусловлено тем, что у солдат, похоже, развивается это заболевание во время ведения окопной войны, когда поддерживать тело (и ноги) в сухости, тепле и соблюдать гигиену бывает непросто.

Но в тот момент мне было все равно. Я закончил.

Я поблагодарил всех, кто героически нес дежурство в течение этих двух дней. Их ночевка у бассейна и самоотверженный акт недосыпания позволили мне усвоить несколько ценных уроков жизнестойкости, которые можно получить, только преодолев трудные, темные километры («перезимовав»). Каков мой самый ценный урок? Я записал его в блокноте:

Спортсменов учат выступать наилучшим образом, когда они чувствуют себя лучше всего.

Королевских морских пехотинцев учат выступать наилучшим образом, когда они чувствуют себя хуже всего.

Несмотря на боль в плечах и морскую болезнь во время моего Великого британского заплыва, я всегда вспоминал об этом, а пока продолжал совершать 58-километровый заплыв из Линкольншира в Норфолк, повторял это в своей голове.

ПЛЫВИ СЕЙЧАС, ПОСПИ ПОЗЖЕ

ЛОКАЦИЯ: Линкольншир

ПРЕОДОЛЕННОЕ РАССТОЯНИЕ: 2623 километра

ДНЕЙ В МОРЕ: 138

Сегодня 16 октября, время 11:30. Мы уже 20 часов пересекаем устье реки Хамбер. Как и ожидалось, циркадные ритмы моего организма полностью сбиты с толку. Хотя лишение сна было неизбежным злом последних 130 дней в море и (в определенной степени) я смог выработать определенную терпимость к этому, мои тело и мозг не были счастливы. Недостаток отдыха и восстановления начал проявляться в виде ослабшего гребка, черепашьего темпа и принятия решений, подходящих умственным способностям 11-летнего ребенка.

В принципе, я мог функционировать, но не был на высоте. Тем не менее, вдохновленный учениями королевской морской пехоты, был полон решимости хотя бы попытаться проявить себя наилучшим образом, когда чувствовал себя хуже всего, и продолжал плыть всю ночь. Все это время я был зажат между Харриет на маленькой моторной лодке и Мэттом за штурвалом «Гекаты», чтобы они могли удерживать меня подальше от гигантских лопастей ветряной электростанции и проверять мою психическую устойчивость.

И то и другое было легче сказать, чем сделать. Первые несколько километров я дышал на обе стороны и следил за мигалками Мэтта и Харриет, чтобы поддерживать устойчивый курс. Но по мере того, как мы углублялись в ночь, мое базовое чувство направления начало ослабевать, и я метался из стороны в сторону, когда звезды на небе стали очень похожи на огни на лодках.

Тогда я решил, что лучшим способом борьбы с этим было бы ориентироваться исключительно на более крупный и яркий источник света на носу «Гекаты», и это хорошо работало примерно полтора километра. Так было до тех пор, пока, внезапно потеряв концентрацию, я не принял свет с лодки за луну, а затем полностью отклонился от курса и поплыл ровно в ветряную электростанцию.

Харриет немедленно бросилась в погоню на маленькой лодке.

– РОСС… ОСТАНОВИСЬ! – крикнула она, когда я приблизился к вращающимся лопастям.

Совершенно забывшись, я продолжал плыть, поскольку теперь был лишен как чувств, так и сна по ночам. Решив, что необходимо действовать по-другому, Харриет быстро схватила банан и с предельной точностью запустила мне им в затылок.

Когда она это сделала, я, помню, подумал: почему у меня галлюцинации о бананах?

Наконец, в качестве последнего средства, она решила врезаться в меня лодкой. Все было не так плохо, как может показаться. Харриет была очень опытной, к тому же это была надувная резиновая лодка, так что я, по сути, просто отскочил в сторону. В этот момент, при ударе, я сразу понял, что сбился с курса.

– Извини, – сказал я спросонья.

Харриет улыбнулась и почувствовала себя виноватой, ведь ей пришлось наехать на меня лодкой, но я сказал, что это гораздо лучше, чем «подстричься» с помощью гигантской лопасти электростанции. Я разрешил ей и Мэтту гонять меня, как в автомате для игры в пинбол, всю дорогу через эстуарий до Норфолка, что они и делали – всю ночь до восхода солнца 16 октября, когда мы прибыли в Бернем-Флэтс.

Мы дотянулись до гавани, пришвартовались и в изнеможении улеглись в постели. За 27 часов мы добрались из Линкольншира в Норфолк и теперь находились всего в 225 километрах от Маргита, в котором я завершу свой заплыв и повидаюсь с отцом.

ПОСПИ СЕЙЧАС, ПЛЫВИ ПОЗЖЕ

ЛОКАЦИЯ: Бернем-Флэтс

ПРЕОДОЛЕННОЕ РАССТОЯНИЕ: 2647 километров

ДНЕЙ В МОРЕ: 139

Сегодня 17 октября, время 11:00. У меня зазвонил будильник.

Я проспал ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ. Проснулся в деликатном состоянии: я и моя иммунная система больше не были друзьями. Ничего удивительного, поскольку исследования показывают, что именно во время сна тело восстанавливается и пополняется запасами энергии, чтобы поддерживать мотивацию, сосредоточенность и работоспособность.

Но за последние 27 часов я не сделал ничего из этого и пренебрег самым элементарным биологическим «поддержанием дома» [143]. А как насчет влияния недостатка сна на уровень моей работоспособности? В ходе исследований, проведенных в Стэнфордском университете с участием баскетболистов, было проанализировано влияние десятичасового ночного сна на результативность игрока через пять-семь недель. До этого игроки спали всего от шести до девяти часов, и ученые, изучающие сон, обнаружили, что их производительность значительно улучшилась [144]. «Точность бросков улучшилась, процент штрафных бросков увеличился на 9 процентов, а процент забитых трехочковых на поле увеличился на 9,2 процента… Испытуемые также сообщили об улучшении общих показателей физического и психического благополучия во время тренировок и игр». Исследователи пришли к следующему выводу: «Улучшение