Плантаторы - Александр Грохт

— Пряник… — прошептала она голосом, в котором не было ни капли человеческих интонаций.

Пряник попятился, но другая фигура — мужчина в рабочем комбинезоне — уже поднималась с земли ему наперерез. Потом зашевелилась третья, четвертая…

— Бежим! — заорал Вова. — К штабу, быстро!

Они рванули через площадь, петляя между восстающими мертвецами. Это было как в плохих фильмах ужасов — трупы, еще недавно лежавшие неподвижно, вдруг синхронно задвигались, пытаясь поймать убегающих людей.

Один из мужиков, пришедших из медблока, не выдержал и, заверещав как раненный заяц, попытался открыть огонь по монстрам. Выстрелы его дробовика рванули плоть на груди столяра Пивобрюхова, опрокинув тело на землю. Из ран вытекла все та же странная черная жижа, а тело вдруг стало подергиваться, будто бы его било электротоком. Потом выгнулось дугой, и замерло.

— Я убил его! Убил! — завопил стрелявший, не замечая, что к его ноге тянется до того лежавший неподвижно мертвяк. Дотянувшись до своей цели, тварь резким движением головы впилась в плоть.

Мужик взревел, и выпустил, быстро дергая за цевье, в монстра все оставшиеся в магазине патроны. Из ран фонтанчиками брызгала все та же черная дрянь, череп и верхняя половина тела превратились в решето, но свое дело тварь все равно сделала.

Несколько его товарищей уже окружили раненного, а тот трясущимися руками пытался запихать не лезущие из-за перекосов патроны в магазин дробовика. Отчаявшись, мужчина перехватил свое ружье за ствол и, размахивая им как дубиной, попытался прорваться. Он сокрушил голову одного из зомби, но тут раненная нога подвела его, и он рухнул поверх только что сбитого с ног противника. А остальные твари навалились на них сверху.

Вова, бежавший последним, не задумываясь, вытянул из разгрузки осколочную гранату и запустил ее в кучу–малу. Даже если его человек был еще жив — фактически, он уже мертв. Укус зомби, знаете ли, смертелен. А уж попадание внутрь тела человека его крови — тем более.

Как оказалось, и Вовина кровь внутривенно тоже токсична для обычных людей — от небольшой дозы человек, до того получивший ранение зубами зомбака, просто умер на месте. Но — не восстал. И лучшей смерти в эти времена было тяжело пожелать.

Взрыв гранаты прозвучал неожиданно негромко, эдакий «тумк». Видимо, трупы послужили почти акустическим демпфером. Тела зомби подбросило, и большая часть из них осталась лежать, подергиваясь, а остававшиеся относительно неповрежденными тут же «перенацелились» на Вову. Но в этот момент справа и слева от него ударили автоматы, и зомбаки посыпались на землю, как сбитые кегли.

Добравшиеся до здания штаба солдаты четко, как на учениях, отстрелили всех движущихся противников и заняли позиции для обороны, настороженно шевеля стволами. Внутрь они не входили, ожидая Вовиной команды.

Здание штаба располагалось на небольшом возвышении за площадью. Когда они подбежали к нему, Вова сразу понял, что опоздал. Дверь была вырвана с петель и валялась в нескольких метрах от входа. А на полу внутри помещения, прямо у входа лежала знакомая фигура.

— Папа… — прошептал Вова, падая на колени рядом с отцом.

Петр Иванович лежал на боку, и сначала казалось, что он просто без сознания. Но стоило Вове взглянуть внимательнее, как стало ясно — отец ранен. Тяжело ранен. Его форма была разорвана в нескольких местах, а из ран сочилась не кровь, а та же черная жидкость, которую они видели у Михайлова и зомби на площади..

— Папа! — Вова осторожно приподнял голову отца. — Папа, ты слышишь меня?

Петр Иванович медленно открыл глаза. В них еще теплилось сознание, но Вова видел — оно угасает с каждой секундой.

— Вова… — прохрипел Иваныч. — Ты… уходи сейчас же…

— Все будет хорошо, пап. Сейчас Филимонова позовем, он тебя подлатает. Ты же крепкий.

Петр Иванович слабо покачал головой:

— Нет, сын. Поздно. Эта гадость… она во мне. Я чувствую, как она затмевает сознание.

Вова взглянул на раны отца внимательнее. По краям ран кожа приобретала тот же серый оттенок, который они видели у людей на площади. Дыхание Иваныча становилось все более затрудненным, а сердцебиение — еле слышным.

— Папа, может, ты все-таки попробуешь… — начал Вова, но отец перебил его:

— Сын, слушай внимательно. Эти твари… они не случайно сюда пришли. Они ищут тебя. Конкретно тебя. Они знают про твой иммунитет. И они хотят… — он замолчал, собираясь с силами. — Они хотят отомстить…

— Отомстить? Пап, ты бредишь… давай я позову Филлимонова…

— Их предводитель… ты рассказывал про него — черная тварь. Он говорил. На человеческом языке. Сказал, что скоро ты умрешь, и твоя кровь тебе не поможет.

Пряник, который все это время следил за окружением, вдруг замер:

— Вова, они идут сюда.

По склону к штабу поднималась большая группа мертвых людей. Медленно, но неотвратимо. А впереди них двигались сами твари — небольшие, черные, размером действительно с некрупного мутанта–прыгуна. Но их повадки не имели ничего общего с теми тварями. Они двигались рассыпным строем, явно и четко укрываясь за своим «мертвецким щитом» из трех десятков людей, а их глаза — огромные, многогранные, как у насекомых — светились в сумерках красноватым светом. И каким–то изуверским интеллектом.

— Папа, нам нужно уходить, — сказал Вова, пытаясь поднять отца.

— Нет, — Петр Иванович оттолкнул его руку. — Я не пойду. Не могу. Уже чувствую… это во мне растет. Скоро я стану одним из них. Не хочу причинить вам вред.

— Папа…

— Уходи, сын. Дай мне пару гранат и уходи. Я все равно не жилец. И ты это знаешь. Ася и ребенок в безопасности — они уехали еще утром в «Ривендейл».

Вова посмотрел на приближающихся тварей, потом на отца. В груди все сжалось от боли и отчаяния. Но отец был прав. Даже за те минуты, что они пробыли тут, его состояние явно ухудшилось. На лице прорисовывались черные вены, дыхание — едва заметным.

— Пряник, ребята — уходим. Через задний выход.

Сам он задержался на мгновения, и вытащил из разгрузки предпоследнюю термобарическую гранату. Вынув из нее кольцо, он аккуратно вложил овальную тушку гранаты в вялую отцовскую ладонь. Петр Иванович уже не мог говорить, он лишь улыбнулся, и сделал движение головой, мол, иди уже.

— Я люблю тебя, папа. Прощай.

Вова выскочил вслед за своими людьми. Его душили слезы, но сейчас было