Плантаторы - Александр Грохт

— Заткнись, — шикнул на него Пряник. — И оружие готовь. Только не дергайся без команды.

Они двигались от укрытия к укрытию — от сарая к бане, от бани к мастерской. Но ни одного человека им не встретилось. На пороге «тюрьмы» валялся еще один труп, на этот раз без головы. Для разнообразия, этому человеку голову просто откусили, причем явно одним махом.

Возле медчасти они наткнулись на очередное тело. Петриченко, сварщик, опознал тело Вова. О нем говорили по рации, что мужик пострадал и его должны были срочно везти на операцию, Филлимонова как раз поэтому вызвали сюда с базы в лаборатории.

Петриченко лежал прямо у входа, и его тело было… волнистым. Словно кто-то пустил по нему рябь, как по воде, а потом заморозил в этом положении. Кожа и мышцы застыли неестественными складками, а из глаз текла черная жидкость.

— Это что за… — начал было Пряник, но Вова резко ткнул его локтем в бок.

Из медчасти послышались голоса. Знакомый голос Филимонова и еще чей-то, незнакомый Вове, но определенно взволнованный

— … не понимаю, как это возможно, — говорил Илья. — По всем законам физики это должно…

— Доктор, да плевать на законы физики! — прервал его незнакомый голос. — Скажите лучше, что с ним делать? Он же совсем плохой!

Вова осторожно заглянул в окно. Филимонов склонился над носилками, на которых лежал мужчина средних лет. Лицо пациента было сероватым, а по всему телу расходились темные полосы — словно под кожей текла черная краска. Рядом стояли трое людей из поселения, все вооруженные и при этом перепуганные до смерти.

Вова толкнул дверь. Филимонов обернулся и облегченно выдохнул:

— Вова! Слава богу! А я уже думал…

— Что тут произошло? — коротко спросил Вова, оглядывая медчасть. Повсюду валялись опрокинутые инструменты, разбитые склянки, а на полу чернели те же странные пятна, что они видели в блиндаже.

— Напали минут сорок назад, — быстро заговорил Филимонов. — Сначала была тишина, потом крики с периметра. Я выглянул и увидел… Вова, это не один монстр. Их много. Штук десять, может больше. Небольшие, размером с «прыгуна», но очень быстрые, такие же, как тот, в лаборатории. Черные, как уголь, покрыты чешуей, и двигаются… не как животные. Слишком согласованно. Первым делом они отрезали нас от оружейки — как будто знали, что ты запретил шляться по поселку с автоматами. Картечь их не берет, пистолетные пули тоже.

— Ясно. А этот что с ним? — Вова кивнул на носилки.

— Его зовут Михайлов, он работал в столярке. Нашли возле мастерской. Он был в сознании, рассказывал, что одна из тварей плюнула на него какой-то жидкостью. Не кислотой — кожу не разъело, но жижа будто бы впиталась в тело. И вот что произошло потом…

Вова почувствовал, как внутри все похолодело. Оружейка располагался в самом центре поселения. Если его уничтожили, значит, твари действительно прорвались глубоко внутрь.

Филимонов молчал и ждал реакции «старшого». Михайлов на носилках застонал и попытался приподняться. Его движения были какими-то неестественными — слишком резкими, словно его дергали за веревочки.

— Доктор, — хрипло проговорил он, — что со мной происходит? Я… я чувствую, как что-то растет внутри…

— Тихо, тихо, — Филимонов попытался уложить его обратно, но Михайлов вцепился ему в руку с такой силой, что доктор поморщился от боли.

— Радиорубка и штаб. Что с ними? — Вова требовательно посмотрел на Илью. — Мы прилетели сюда по вызову оттуда, но никто не отвечал нам.

Филимонов избегал его взгляда.

— Вова… Я не знаю. Связь со штабом пропала полчаса назад. Последнее, что я слышал — они запросили подкрепление, а потом…

Внутри Вовы наступил новый ледниковый период. Ему не хотелось задавать этот вопрос, но слова сами вырвались у него изнутри.

— А мой отец где? — резко спросил он. — Он ведь должен был быть в штабе.

Его прервал душераздирающий крик откуда-то из центра поселения. Долгий, полный ужаса крик, который внезапно оборвался, сменившись тишиной.

— Все, хватит, — Вова развернулся к своим людям. — Макаров и Петров, остаетесь здесь, охраняете Илью. В случае угрозы гибели — эвакуировать его на территорию базы в лаборатории. Выполняйте. Так. Мужики, вы идете с мной. Пряник тоже. Пробиваемся к оружейке, надо срочно вооружить всех, кто еще жив, автоматами. И потом на штаб.

— Вова, подожди, — Филимонов схватил его за рукав. — Это не просто мутанты. Ими или управляют, или же они как–то общаются между собой, четко координируя действия. Будь крайне осторожен

— Понял. Антидот…как думаешь, он подействует?

— Не знаю. Но есть подозрение, что не подействует. Эти твари слишком отличаются от тех, что мы видели раньше. И слишком сильно похожи на недобитую тобой, как я уже говорил. А ее мы антидотом травили. Если выжила — то у нее точно теперь иммунитет к этому конкретному образцу антивируса. Так что будь осторожен, твоя… способность может дать сбой в этом конкретном случае.

Вова кивнул и направился к выходу. У двери он обернулся:

— И еще, док. Если что случится — используй все, что есть. В том числе крайнее средство. Понял меня?

Филлимонов сжал зубы и кивнул. Он бы предпочел сохранить то самое «крайнее средство» для экстренного спасения себя, любимого, но спорить с Вовой не стал.

Путь к штабу пролегал через центральную площадь поселения. То, что они там увидели, заставило даже видавшего виды Пряника присвистнуть сквозь зубы.

Площадь стала местом настоящего побоища. На ней лежали в разных позах не меньше десятка трупов. Кто–то без конечностей, кто–то сожженный, а кто–то с виду был цел, но все равно застыл на земле, как будто бы окаменев.

— Что за херня? — прошептал Пряник, приближаясь к ближайшей фигуре.

Это была Анна Ивановна, завхоз поселения. Она лежала с поднятой рукой, словно пыталась от чего-то защититься. На ее лице застыло выражение ужаса, а глаза были широко открыты. Пряник осторожно потрогал ее руку кончиком протеза.

— Она не мертва кажется! — удивленно сказал он. — Но не дышит. И зрачки не сужаются… Что за черт…

— Не трогай, — резко скомандовал Вова. — Отходи от нее.

Но было уже поздно. Едва протез коснулся кожи Анны Ивановны, та медленно повернула голову в сторону Пряника.