Троянская Одиссея - Клайв Касслер

Тридцатиэтажное здание штаб-квартиры НУМА располагалось на восточном берегу Потомака с видом на Капитолий. Ее вычислительный центр на десятом, этаже напоминал звукозаписывающую студию из научно-фантастического голливудского фильма. Хозяином всей этой замечательной площадки был Хайрем Йегер, главный маг-компьютерщик НУМА. На разработку и создание самой крупной в мире морской библиотеки Йегер в свое время получил от Сэндекера карт-бланш и работал без какого бы то ни было вмешательства и финансовых ограничений. Ему удалось собрать, систематизировать и каталогизировать громадное количество данных по всем известным научным проектам: работы, исследования, анализы – все, что удалось отыскать, начиная с древнейших записей и до настоящего времени. Нигде в мире больше не существовало ничего подобного.

Вычислительный центр представлял собой обширное открытое пространство. Йегер в отличие от руководителей большинства правительственных и корпоративных вычислительных центров считал, что индивидуальные кабинки губительны для эффективной работы. Сам он дирижировал работой своего огромного комплекса из-за большой кольцевой панели, установленной на возвышении в центре. Единственным посторонним включением в вычислительный центр, не считая конференц-зала и уборных, была круглая прозрачная труба размером со стенной шкаф, установленная сбоку от ряда мониторов, окружающих консоль панели управления Йегера.

Йегеру так и не удалось окончательно превратиться из хиппи в образцового служащего. Он по-прежнему не носил деловых костюмов и одевался в джинсы, джинсовую же куртку и очень старые, поношенные ковбойские сапоги. Он собирал седеющие волосы в хвост и смотрел на свои обожаемые мониторы через старомодные очки. Как ни странно, но жизнь маг-компьютерщик НУМА вел совсем не такую, какую можно было бы вообразить по его внешнему виду.

У Йегера была жена – красивая женщина, к тому же признанный художник. На своей ферме в Шарпсберге, штат Мэриленд, Йегеры разводили лошадей. Две их дочери учились в частной школе и планировали после ее окончания продолжить обучение в том колледже, в каком захотят. Сам Йегер ездил в штаб-квартиру НУМА и обратно на дорогом «BMW V-12», а его жена предпочитала возить девочек и их подружек в школу и на вечеринки на «Кадиллаке-эспланада».

Когда в штаб-квартиру НУМА доставили таинственную вазу, Йегер был заинтригован. Он осторожно достал ее из ящика и поставил в специальное устройство в форме трубы в нескольких футах от своего кожаного вращающегося кресла. Затем набрал на клавиатуре команду. Через несколько мгновений в комнате возникло трехмерное изображение привлекательной женщины в цветастой блузке и такой же юбке. Эта эфемерная леди – создание Йегера – представляла собой изображение его собственной жены, но была при этом говорящим и мыслящим компьютерным созданием и обладала собственной индивидуальностью.

– Привет, Макс, – поздоровался Йегер. – Готова провести небольшое исследование?

– Я всецело в твоем распоряжении, – ответила Макс хрипловатым голосом.

– Видишь объект, который я положил у твоих ног?

– Вижу.

– Я бы хотел, чтобы ты его идентифицировала и назвала примерную дату и культуру.

– Мы теперь занимаемся археологией, да?

Йегер кивнул.

– Эту штуку нашла биолог НУМА в коралловой пещере на рифе Навидад.

– Ее могли бы упаковать и получше, – сухо сказала Макс, глядя на обросшую кораллами вазу.

– Они торопились.

– Это очевидно.

– Пройдись по университетским археологическим сетям, может быть, найдешь что-нибудь близкое.

Она лукаво посмотрела на него:

– Знаешь, ты ведь принуждаешь меня к противозаконным действиям.

– Влезть в категорию «другие файлы исторического назначения» не значит нарушить закон.

– Не перестаю удивляться, как ты всегда умудряешься оправдывать свои бесчестные поступки.

– Я занимаюсь всем этим исключительно из филантропических соображений.

Макс закатила глаза.

– Избавь меня от нравоучений.

Йегер дотронулся указательным пальцем до кнопки, и Макс медленно растаяла, как будто испарилась. Одновременно с этим ваза опустилась в приемное устройство, расположенное под трубой.

В это мгновение зазвонил синий телефон в целом ряду одинаковых аппаратов, различающихся только по цвету. Йегер, продолжая печатать что-то на клавиатуре, поднес трубку к уху:

– Да, адмирал.

– Хайрем, – раздался в трубке голос адмирала Джеймса Сэндекера, – мне нужна папка по тому плавучему уродству, что стоит сейчас на якоре у мыса Сан-Рафаэль в Доминиканской Республике.

– Я сейчас же принесу ее в ваш офис.

* * *

Джеймсу Сэндекеру шел шестьдесят второй год. Когда секретарь адмирала проводил Йегера в его кабинет, адмирал был занят гимнастикой. Это был человек небольшого роста – пять футов с небольшим – с густым ежиком рыжих волос и такой же рыжей вандейковской бородкой. Он поднял на Йегера взгляд холодных, уверенных голубых глаз. Он был фанатом здорового образа жизни, бегал каждое утро трусцой, работал ежедневно в гимнастическом зале НУМА и питался исключительно вегетарианской пищей. Его единственной слабостью была непреодолимая любовь к гигантским сигарам, изготовленным по специальному заказу. Сэндекер уже много лет принадлежал к касте высших государственных служащих и успел превратить НУМА в самый эффективный бюрократический аппарат правительства. Большинство президентов, под началом которых ему за много лет на посту директора НУМА приходилось работать, быстро убеждались, что Сэндекер – не командный игрок, но внушительный список достижений и заслуженное уважение к нему Конгресса гарантировали, что без работы он не останется.