Предателей не прощают - Сергей Дмитриевич Трифонов

а дужки очень толстые, из дорогой пластмассы. В ГУР изготавливают подобные оправы, вмонтируют в дужки микрофотоаппараты или даже камеры для съёмки. Этот человек был явно не из ГУР. Или иностранец, или эксперт какой.

– Вы поможете моим коллегам составить его портрет?

– Да.

Странно, думал Самаров, что в кабинете генерала украинской военной разведки при постановке задачи офицеру присутствовал посторонний человек. Странно, но кто их там, в Киеве, знает, какие у них порядки? А вот портретик интересный. Тем интересный, что Самаров где-то уже видел эти странные уши, эту седеющую вьющуюся шевелюру и эти необычные тёмные очки. Но где? Он сразу вспомнить не смог.

– Ирина Германовна, ваша группа обнаружила Шеликова?

– Нет. Но инспектор Раптис в ходе обыска по каким-то признакам пришёл к выводу, что Шеликов любит рыбалку. Он обещал сегодня, то есть уже вчера, что-то выяснить и позвонить мне. Думаю, он собирался поднять информацию, где раньше на Кипре рыбачил Шеликов или где может рыбачить по совету своей любовницы.

Ирина Суховей не могла знать того, что по заданию британской разведки старший инспектор госбезопасности Раптис осуществлял самостоятельный поиск Шеликова. Делалось это по нескольким причинам. Во-первых, британцы хотели подстраховаться, не особенно веря в своих украинских коллег. Во-вторых, Раптису очень хотелось отличиться и занять освободившийся пост начальника отдела в CIS. Прежний начальник и учитель Раптиса ушёл на пенсию. В-третьих, майору Милли чертовски надоел Кипр, где он, потихоньку спиваясь, околачивался уже десятый год. Он надеялся этой успешной операцией обратить на себя внимание руководства MI6 и, наконец, перебраться из этой дыры Эпископи в Лондон, в дом № 85 на набережной Принца Альберта, что возле моста Воксхолл. В этом вычурном здании, называемом лондонцами «Вавилон-на-Темзе», располагается главный офис британской разведки.

Из допроса Суховей стало ясно, что украинская разведка на след Шеликова не вышла, и у Самарова интерес к диверсионно-разведывательной группе ГУР оказался исчерпанным. Но к украинским шпионам большой интерес имели Спиро и Грач. Самаров набрал номер последнего:

– Можете забирать, они в вашем распоряжении.

9

Гена Шеликов проснулся поздно, около одиннадцати. Спал хорошо, выспался и находился в отличном настроении. Веры рядом не было. Лёгкий шум водяных струй выдавал – она в душе. Гена сладко потянулся и выскочил из постели. После Веры Геннадий тоже принял прохладный душ, и, пока ещё не было очень жарко, они быстро собрались, позавтракали в одном из ресторанов «Four seasons» и поехали на рыбалку.

Вера уверенно вела свою маленькую и юркую «Тойоту Ярис», не лихачила на предгорном серпантине, никого не обгоняла. Она рассказывала Геннадию о Кипре, о менталитете киприотов, о чудесных местных фруктах, которые здесь совершенно не умеют хранить, о прекрасном оливковом масле, изготавливаемом на маленьком заводике в горах, о страшной дороговизне из-за того, что любое топливо и все товары, за исключением некоторых сельскохозяйственных продуктов, завозятся с материка… Она была прекрасным рассказчиком. Гена слушал её, не перебивая, любовался её профилем и периодически клал свою руку на её колено и нежно поглаживал.

– Прочь, агрессор! – смеясь, вскрикивала она. – Иначе улетим в пропасть!

– Кстати, Генка, – вдруг спросила Вера, – а ты за завтраком ничего не почувствовал?

– Кроме желания раздеть тебя и прямо в ресторане заняться с тобой любовью, ничего.

– Варвар и развратник. Ты хотя бы заметил, как графин с соком поехал по столу?

– Нет, я в тот момент своими ногами держал твои горячие ноги. До графина ли мне было?

– Сексуальный маньяк. Сегодня опять было землетрясение.

– Да ты что?! – изумился Шеликов. – Не шутишь?

– Какие уж там шутки? В этом году уже третье. В прошлом году было четырнадцать землетрясений, в позапрошлом – восемь, три года назад – двадцать… А всего с конца девятнадцатого века остров трясло больше четырёхсот раз.

– Как же вы тут живёте? Это же кошмар!

– Да они все малой амплитуды, в основном до пяти баллов. А после страшных землетрясений девяносто пятого и девяносто шестого годов, с жертвами и большими разрушениями, все здания на Кипре строятся с учётом сейсмоустойчивости, по монолитной технологии и на каркасно-арматурной железобетонной основе. Поэтому зачастую люди и не ощущают ничего. Так, иногда люстры покачаются, слегка мебель и посуда поездят…

– Нет, Верочка, жить здесь нельзя, – серьёзно заключил Гена, – и мы с тобой на Кипре жить не будем.

Вера затаилась, сердечко её сжалось, она не знала, что сказать. И всё же решилась:

– Ты, Гена, мне что, предложение делаешь? Или это просто фигура речи?

– Прости, милая, за мою глупость. Конечно, так предложение не делают. Будь добра, остановись у той рощицы.

Машина свернула на малюсенькую парковку, окружённую с трёх сторон рожковыми деревьями. Шеликов выскочил из машины и стал лихорадочно искать хоть какой-нибудь полевой цветок или, на худой конец, что-нибудь из зелёной, живой растительности. Увы, нещадное кипрское солнце выжгло всё. В отчаянии Геннадий нарвал пучок бурой сухой травы и, встав на колено, произнёс без запинки, чётко и ясно:

– Любовь моя, прошу тебя выйти за меня замуж. Можешь быть уверена, я сделаю всё, чтобы в браке со мной ты была счастлива, как счастливы будут и наши дети.

Вера разрыдалась, сама опустилась на колени, обняла Генку, и её горячие слёзы потекли по его щекам и шее. Так, крепко обнявшись, они долго стояли на маленькой парковке под кронами рожковых деревьев. Пассажиры проезжавших мимо машин, шустрые ящерицы и жаркое солнце были свидетелями этой сцены взаимного признания в любви двух взрослых русских людей на далёком острове Кипр. А со стороны ближайшей деревни раздавался колокольный звон.

 «Клёвое место» представляло собой хорошо обустроенную базу отдыха в глубоком каньоне на западном склоне горного массива Троодос. Из горной деревушки в каменный каньон вела единственная узкая, крутая, мощённая булыжником, зажатая скалами дорога. С точки зрения оперативника – это форменная западня. Но местные знали десятки тропок и тропиночек, соединяющих базу со стоявшей на главной дороге деревней.

На площади в полтора гектара располагались большой искусственный водоём, мотель, ресторан, крытая терраса со столиками, несколько отдельно стоящих беседок, хозяйственные постройки… Горный поток, сбегающий по камням, наполнял чистейшей водой три огромных резервуара, в которых хозяин базы Костас разводил форель, осетров и карпов. Затем вода протоком уходила из резервуаров в водоём, где резвились выпущенные для элитарной рыбалки карпы, форель и некрупные осетры. Вокруг водоёма были обустроены удобные места для рыбаков: под тентами стояли кресла и стулья, ящики с удочками, спиннингами и подсачниками, банки с консервированной кукурузой для подкормки и насадки на карпа…

Рядом с рестораном выстроились,