Когда меняется мир - Сергей Башкирцев

На крыльце пахло кровью. От нее меня не воротит, но трупы я тащил с леденящим страхом и отвращением. Мои дрожащие руки так и хотели отбросить остывающие конечности людей, намеревавшихся нас убить. На горло надавил ком. Оттащив второго, я почувствовал слабость во всем теле. С отнимающимися ногами я добежал до раковины, и мой организм вывернулся наизнанку.

Нависший угрызающий страх, перемешанный с догадками и паранойей, помог быстро собрать все гильзы и скрыть тела бандитов в воде.

Итого, теперь у нас пять обойм с патронами и три ПМ. Третий бандит был в патронташе, некоторые помпы Игнаьич не подобрал. Искать четвертый пистолет времени не было.

Женю грызла совесть за сломанную дачу, и его удрученный вид так и просил поддержки. Но подбадривающих слов никто не нашел.

– А вот и маячок! Вот так они нас выследили! Палево!

Стоящий в катере Игнатьич держал черный жучок. Красный индикатор еще можно было разглядеть на предутреннем небе.

– Он разве может работать на такую дальность?

– Не знаю, теперь это нас не касается.

Жучок перелетел через забор и затерялся в кустах.

Мы отправились в зарево. На телефоне «05:09».

Вокруг крыльца вода окрасилась в багровый цвет, который медленно смешивался с крупным течением. Угнетающее ощущение скорого провала подтолкнуло нас скорее покинуть дачу и отправиться в путь. Полицию никто вызвать не мог, но лучше скорее покинуть это место, пока сюда не слетелись разного рода стервятники.

Часть III

Глава 1. Наедине с собой

Широкая палатка располагалась у забора, самая крайняя. Раздавшееся хихиканье выдало Любу. Я прошуршал пальцами по натянутой ткани.

Девичье веселье утихло. Кто-то начал перешептываться. Силуэт приближается к молнии. Встав на четвереньки, у входа показалась Люба. Русая коса, которую она так любила переплетать, свесилась с плеча.

– Витенька! Витюша! Ин, смотри, кто приехал!

Внутри туристического укрытия показались три молодых подруги, одетых по очень жаркой погоде. К выходу подползали длинные пальцы, окрашенные в черный лак. Это она! На нас, крепко обнимавшихся брата и сестру, посмотрели те самые бурые глаза. Прядь волос зацепилась на бровь, навязчиво мешая изучить гостя.

Я так тоскую по их ласковым словам. Хочется рассказать им все, умолчав несколько подробностей… черт. Грызет что-то внутри, но мне этих бандитов не то чтобы жалко. Несколько уголовных статей, как булыжники, волочатся за мной от самого Архангельска. Зачем стрельбу устроили? Что оставалось делать? Убегать? Или выходить с поднятыми руками?

Двуличное чувство отпало, только когда мы выбрались с пролеска к Северной Двине. Домики и зеленые макушки осветились персиковым заревом, небо отходило от голубой бледноты. На встречу пробивался освежающий утренний ветерок, остужая обрызганные лица.

Скитание по реке забивало голову страхом заблудиться и приплыть совсем не туда. Действительно, мне казалось, что мы плывем вслепую. Островки, протоки, повороты… я жил здесь, но видел все будто другим взглядом. Слева на холме блеснули две церквушки – последнее место, которое я припоминал. Нам нужно держаться левее, широкого русла, чтобы не запутаться.

Среди молчащих товарищей мне было легче сосредоточиться и наблюдать за нашим движением. Мои глаза перескакивали от карты на Игнатьича, который набрался опыта и уже умело вел наш катерок. Подавая рычажок управление вперед, Юрий ускорял лодку и заставлял мотор гудеть.

Плыть нам приблизительно четырнадцать часов. Я привык подсчитывать с погрешностью, чуть больше. Почему-то такая стратегия меня часто выручала. Вот, уже половина седьмого. Мы проплыли те три островка, и вновь стали держаться левее. Так мы уж тем более не запутаемся среди притоков. А запутаться несложно: во-первых, у карты я, а во-вторых, никто толком и не выспался. Ничего, как только начнем плыть на юг и сблизимся с первой трассой, сделаем небольшой привал. Утром нам беспокоиться было не о чем. К тому же, за нами никто не следил. Оторвались.

Глава 2. «Помогите!»

Да, Северная Двина превратилась в настоящую дорогу. По пути нам встретились несколько катеров, один двухъярусный, и все эти молчаливые люди решили не сворачивать, только мы взяли курс влево, все сильнее ощущая неопределенность.

Моторка притормозила, и Игнатьич крутанул руль. Сверяюсь с картой: дальше идем на юг, главное больше не свернуть, а то уйдем в противоположную сторону, и будет полный кабздец, как мы с Женей любим выражаться.

Вдали у заросшей косы дымилась лодка, нагруженная до такой степени, будто сейчас пойдет на дно. Эта водная подозрительная авария разбудила наш мужской коллектив.

– Чего это они? – возник и сощурился Женя, привстав с места.

– Авария, что же еще… наверно мотор отказал. Смотрите, по-моему, дымит! – проронил я, подогреваемый сочувствием.

Приметив нас, с водительского сидения вскочил крепкий водитель. Он выпрямился и встал прямо на сидения, пытаясь возвыситься так, чтобы его заметили наверняка. На задних местах показалось двое пассажиров. Подплывая ближе, я смог их разглядеть: мать вскочила, а ребенок в панамке так и замер, вцепившись за спинку сидения.

– Эй! Помогите! Мы встали! – стало пробиваться через жужжание двигателя.

Мужик снял кепку и стал размахивать ей в воздухе. К призывам подключилась жена. Ребенок в белоснежной панамке потянул палец ко рту, не осознавая, как будет проходить его детство. Эх, малец…

Мы приближались, но Игнатьич, на удивление, и не думал останавливаться.

– Юр, давай посмотрим, что у них там. Тормозни.

Мы уже совсем рядом. Мужчина сначала перестал подавать сигналы и кричать. Но наша моторка не сбавляла ход. Они с новой силой стали размахивать руками и молить о помощи.

– Ладно тебе, Юр, это просто семья. Остановись!

Игнатьич надавил на рычаг. Полный вперед…

Наш катер пролетел мимо пострадавших и оставил за собой волны. Юра даже не обернулся на отчаянных людей, которые все еще пытались достучаться до его сердца. Вот от кого я этого не ожидал, так это от Юры.

– Ты чего наделал?

– Ты почему не остановился? Им же помощь была нужна!

– Мы не будем останавливаться! – перебил наш протест Игнатьич.

Протест был звонким. Мы были так недовольны, что стали перекрикивать мотор. Как он мог так поступить? Он же никогда никому не отказывал в помощи! А если б мы оказались на их месте, и никто б не остановился и не помог?

– Что бы вы сделали, волонтеры х..? – командирским тоном прокричал Игнатьич, с трудом сдерживая себя от обзывательств. – Чем бы вы помогли? Я в моторе не разберусь на коленках! Кто разберется? Ты?