Операция спасения - Сергей Иванович Зверев

германским властям, кто не одобряет оккупацию Польши. Может, где-то все иначе. Я слышал и про Армию Крайову и про Армию Людову. Но только они где-то, а мы здесь и каждый день видим, как дымят печи Аушвица.

— Значит, нет? — спросил еще раз Романчук.

— Я не отказываюсь помогать вам своими связями в лагере, я не отказываюсь передавать записки вашей дочери. Но здесь… Я могу только помочь завести эту чертову машину, которую вы нашли. Я ее заведу и потом уеду. Если за этим занятием меня застанут немцы или полиция, я просто скажу, что увидел бесхозную машину и решил проверить, ездит она или нет. Может, она никому не нужна. В этом нет преступления против оккупантов, за это мне мало что грозит. Да и знают меня здесь многие. Но дальше вы сами, а я уеду. У меня есть запасной полностью заряженный аккумулятор, запасные рабочие свечи. Можно попробовать завести машину.

К своему большому удивлению, Романчук встретил старого провизора на улице. Махнув капитану рукой, Баум отошел в сквер, где фонари не пробивались через густую крону платанов. Пограничник поспешил за ним, нащупывая рукоятку пистолета в кармане.

— Что случилось, Якоб Аронович? Немцы? — встревоженно начал он допытываться, но еврей только покачал головой.

— Нет, пан капитан, я нашел водителя, который поможет нам и машину завести, и совершить эту операцию. Но за большие деньги. Так он рисковать не будет. Мне его рекомендовали как негодяя, который за деньги родную мать продаст. Я пообещал ему…

— Ну, обещать — еще не значит выполнить обещание, — философски ответил пограничник. — Значит, согласен и в операции участвовать. А вы ему что рассказали? Надеюсь, не все?

— Боже, Петр, как я мог рассказать все негодяю, да еще за деньги! Нет, конечно, я ему выдал только часть легенды, что некто хочет провести нападение и нам нужны две машины. Одна есть, но ее надо завести, а потом после нападения скрыться на второй машине, бросив первую. Вот и все, что он знает.

— Черт, — проворчал Романчук, задумавшись. — А может, оно и к лучшему? Так мы не станем рисковать Яношем, потому что кроме как через него мы со Светланой не сможем связаться. А так вводим в операцию совсем постороннего человека, который не знает ни про отряд, ни про Агнешку… Ладно, пошли к твоему поляку. Попытаемся вдвоем переговорить, чтобы весь отряд не рисковал. Как его зовут?

— Марек Дуда.

Улица, на которую Баум привел Романчука, была в это время суток пустынна. До комендантского часа еще минут тридцать, но люди постарались закончить свои дела и убраться с улиц городка. Близость концлагеря многим говорила и том, что за малейшее нарушение режима и оккупационных порядков можно быстро оказаться там, за колючей проволокой. Баум остановился возле трехэтажного дома. Он подобрал валявшийся под ногами камешек и, отойдя на пару шагов от тротуара, бросил его в окно второго этажа. Через несколько секунд там показалось лицо мужчины. Он кивнул, сделал какой-то знак рукой и скрылся. Капитан стоял у подъезда, засунув руки в карманы пальто. Одна рука сжимала рукоятку пистолета с взведенным курком.

Романчук вдруг почувствовал, что все происходит не так, как должно. У него не было опыта партизанской борьбы, работы в подполье в оккупированном врагом городе. Он был пограничником, а это особая специфика. Но сейчас что-то подсказывало Романчуку, что он совершает неправильные действия, что так нельзя, опасно. Желание поскорее спасти дочь давило на нервы и психику, и отец чувствовал, что ради достижения этой цели может уже совершить и глупость. Он видел Светлану в бинокль там, на территории лагеря, на птичьей ферме, и хотел спасти дочь как можно быстрее. Но сейчас, придя к незнакомому поляку, который требовал денег за свою помощь, который знает, что какие-то люди хотят совершить какое-то нападение, они с Баумом смертельно рисковали. Этот Марек Дуда вполне может предполагать, что нападение будет совершено на немцев, но, скорее всего, он заподозрит, что они задумали ограбление, например, банка. И то, что он так быстро согласился, подозрительно.

Старый провизор торчал на тротуаре возле подъезда дома и выглядел довольно жалко. Худой, с опущенными плечами, невзрачный, в мятой пыльной одежде. Романчук прижал палец к губам, делая знак Бауму, и отступил за угол дома. «Зря, — подумал он, — уходить надо отсюда, бежать подальше». Но сказать об этом Бауму он не успел. Из подъезда вышел молодой мужчина в толстом свитере. Он подошел к провизору и что-то ему сказал. Романчук не понимал польского языка, улавливал лишь отдельные знакомые слова. Баум отрицательно помотал головой и повернулся, чтобы уйти, но мужчина схватил его за плечо и рывком остановил. И тут же вдоль дома метнулась еще одна тень, и к Бауму с другой стороны подошел еще один мужчина в черном пальто с поднятым воротником. Старик все понял, а может, понял и сразу, только не подавал виду. Но когда его обступили с двух сторон поляки да еще с недобрыми намерениями, он резко наклонился и бросился в сторону, на проезжую часть, крикнув одно слово: «Беги!»

Романчук не побежал. Он понял, что Баума сейчас застрелят. Мужчина в черном пальто вытянул руку с пистолетом и навел его на старика. Расстояние до поляков было чуть больше, чем нужно для уверенной стрельбы, и пограничник вышел из-за угла и быстрым шагом пошел к полякам. Человек в черном не успел выстрелить. Он даже чуть опустил руку, увидев незнакомца. Романчук, не вынимая руки из кармана, дважды выстрелил через пальто.

С расстояния метров в десять он вогнал две пули поляку в живот, и тот, согнувшись пополам, рухнул на мостовую. Марек Дуда, не ожидавший такого поворота событий, отпрянул назад, но уперся спиной в стену дома. Видимо, он был не вооружен, но значения это уже не имело. Рука с пистолетом вылетела из кармана, и Романчук со злостью еще дважды выстрелил в поляка. Дуда вскинул руки, как будто хотел закрыться от пуль, и рухнул на бок. Романчук бросился к Бауму, схватил его за локоть и потащил к противоположному дому, где виднелась арка, которая вела в проходной двор.

— Скорее, старик! Бежим!

Они остановились перевести дух только минут через пятнадцать в парке, откуда в такое время суток можно свернуть и уйти в любую часть городка. Но сейчас стоило осмотреться и понять, всполошили выстрелы немцев или нет. Может быть, в городке еще остались местные полицейские, которые откуда-то недавно прибыли, очевидно из Кракова, и непонятно с какой целью. Романчук знал теперь, что численность