Родом из СССР - Валерий Николаевич Ковалев

– Почему решили выйти на нас?

– Я не доверяю Царандою*, Сахиб. У Тимуршаха там могут быть свои люди.

Ответ был резонный, поскольку эта организация, созданная на базе бывшей жандармерии с полицией, являлась ненадежной, а порой и продажной. Ее командный состав формировался по принципу клановости и родо-племенных связей, рядовые бойцы набирались из дехкан, желавших заработать.

Чуть поколебавшись Карим добавил, – могу выступить проводником.

– Хорошо, – принял решение Пчелинцев. – Я сообщу своему начальству.

Спустя час он сидел в кабинете у Лысенко, докладывая поступившую информацию.

Тот внимательно выслушал, а затем позвонил комбригу,– Михаил Александрович, ты у себя? Я сейчас буду (положил трубку). А ты, Александр, бери мой «Уаз» и езжай в город. Доставь в отдел этого Карима.

Этой же ночью в горы выдвинулся десантно – штурмовой батальон.

Следовал на грузовых «Уралах», в охранении бронетехника и ЗСУ «Шилка»*. Дорога петляла по серпантину, слева во мраке угадывался крутой обрыв, далеко внизу бурлила река.

Пчелинцев с разрешения начальника отправился с подразделением. Вместе с комбатом, проводником и несколькими бойцами сидел на броне головного бронетранспортера. Как у всех на голове каска, экипирован в бронежилет с раскладкой, на плече десантный автомат. Керима переодели в х/б и солдатский бушлат, оружия не дали. В сотне метрах впереди пылила БМП с разведчиками.

На расстоянии трех километров от кишлака, по сигналу проводника, Яровой по рации дал команду на остановку. Подвернув к правой обочине, колонна встала, выключив подсветку. Раздалась вторая, «с машин!».

Пользуясь указаниями Керима, дальше двинулись пешим ходом, окружили спящий кишлак. Он находился в неглубокой долине, окруженной с трех сторон горами. Минометчики развернули на скальной площадке над ним три «Подноса»*, роты скрытно заняли исходные позиции.

Как только начало светать, в небо унеслась сигнальная ракета. Ударили минометы, роты пошли в атаку. В ходе завязавшегося боя уничтожили сто двадцать три мятежника, захватив семнадцать пленных и полторы сотни единиц огнестрельного оружия. Главаря банды, Тимуршаха, взять не удалось. Вместе с тремя охранниками он ушел через подземную сеть кяризов*, подорвав за собой ход.

Были потери и в батальоне. Два «двухсотых» (командир взвода второй роты и боец – срочник из первой) Еще четверо отделались легкими ранениями.

Александр принял участие в бою, следуя в боевых порядках и уничтожив гранатой пулеметный расчет душманов. Сам не получил ни царапины.

Когда на закате вернулись в расположение части, доложил о результатах начальнику. Тот в кабинете принимал отчеты оперативников о проделанной за сутки работе

– Молодец. Завтра можешь отдыхать, – крепко пожал руку. – Остальным после отчетов, – обвел присутствующих глазами, – заняться допросом пленных и передачей их в ХАД.

Выйдя из отдела, лейтенант направился в жилую зону и вошел в модуль, где проживал. Там повесил на переборку комнаты, что делил с двумя соседями, автомат и снял снаряжение. Раздевшись по пояс, захватил полотенце с мылом и вымылся в умывальнике, расположенном в другом конце секции. Затем вернулся обратно, разобрал койку и завалился спать.

На следующее утро, после завтрака, решил съездить в город, отовариться. Деньги на это имелись. Помимо двойного оклада в рублях, как и все офицеры, Александр получал чеки Внешторгбанка СССР, приравниваемые к валюте. Половину перечислял родителям, остальное и чеки оставлял себе.

В гарнизоне имелись магазины военторга, но ассортимент товаров в них был убогим, а цены выше, чем в Союзе.

На КПП обождал следующую в Кундуз машину, сошел на центральном рынке. Тот представлял собой обширную территорию, застроенную одноэтажными лавками из самана, именуемыми здесь «дуканами», харчевнями и всевозможными торговыми палатками. Продавалось все, начиная от импортных магнитофонов «Шарп» с джинсами, заканчивая турецкими дубленками и иранскими коврами.

В воздухе стояли разноголосый гул и чад от жаровен, на которых жарилась баранина и лепешки, пахло дынями и восточными специями, урчали моторами машины, кричали ослы и ревели верблюды. Между людьми шныряли черноглазые, юркие бачата*, зазывая покупателей в чайханы с лавками.

Привязались двое и к Александру, рекламируя своих хозяев и размахивая руками. Потрепав по вихрам, сунул им по афгани (обменял рубли у менялы), отстали.

Идя длинным рядом с выставленным на обозрение товаром, зашел в один из дуканов. Стоящий за прилавком продавец в жилетке и чалме тут же расплылся в улыбке, спросив на ломанном русском, «что господин офицер желает».

Ответил на фарси, через полчаса вышел с новенькой спортивной сумкой. Внутри пара кроссовок «Адидас» (в них было удобно ходить по горам), джинсы «Монтана» и два блока болгарских сигарет.

Побродил по рынку еще, изредка встречались советские и афганские военные патрули на машинах, ближе к полудню, зашел в чайхану. Там, усевшись на помосте, заказал афганский кебаб, свежеиспеченную лепешку с луком и джусаем*, к ним зеленый чай. Все оказалось вкусным, с аппетитом подкрепился, расплатившись, вышел наружу.

Тем же путем, на попутном автомобиле, вернулся в часть, где ждала радость. Зашедший в модуль Минченко передал два письма. От Марины и родителей из Донбасса. Марина писала, что продолжает учебу, любит и ждет; у родителей тоже было все хорошо. Отец вышел на пенсию, а сестра закончила медицинский институт.

Прочитав, тут же написал ответы, запечатав в конверты и, указав адреса, отнес в секретную часть. Через нее в Союз шла и обычная переписка.

В декабре в Афганистан пришла зима. Здесь она была более мягкой, чем в России. Столбик термометра не опускался ниже шести градусов, зато часто шли дожди с мокрым снегом и дули холодные ветры.

Новый Год встретили скромно. В клубе бригады установили елку, доставленную из Москвы, командование поздравило личный состав. Далее был зачитан приказ о присвоении очередных воинских званий и вручены награды отличившимся. На этом торжественная часть закончилась. Свободные от службы разошлись по модулям и дымившими трубами палаткам, накрывать праздничные столы.

Там где были, включили телевизоры, выслушав новогодние поздравления советскому народу Генерального секретаря ЦК КПСС Андропова. С первыми ударами курантов по территории разнеслись крики «ура!», через короткое время в фиолетовое небо унеслись разноцветные сигнальные ракеты, заменявшие фейерверк.

Офицеры контрразведки, собравшиеся в одном из жилых модулей, выпили военторговского шампанского, затем водки, закусили. Из магнитофона лилась музыка «Песняров», завязались разговоры. Вспоминали родину, близких и родных, строили планы на будущее.

После очередного тоста Александр вышел на улицу подышать чистым воздухом. Ночь выдалась звездная, с легким морозцем. Ветра не было, с неба кружил мелкий снег. Чиркнув спичкой закурил, с наслаждением затянулся, неспешно пошагал по жилой зоне, выйдя к солдатским палаткам.У одной остановился

«Ветер в окна задул, пыль подняв на бегу,

Это вам не Кабул, не восток и не