Письмо из прошлого - Алексей Викторович Селютин

Пилоты посадили вертолёт в том же месте, где и в первый раз. И так же как и в первый раз не спешили выходить из кабины. Я ни капли не сомневался, что бесплатно помогать загружать чужое барахло они не станут.

Потому решил взять инициативу в свои руки. Сбросив рюкзаки на краю поляны, я решительно зашагал к вертолёту, не забыв, конечно, до этого упрятать в рюкзак любимую шляпу. А то ещё опять унесёт…

— Что такое? Почему так долго? — дверь отъехала, и мне навстречу вылетел недовольный голос.

— Потому что я не тяговое животное! — грубо ответил я. — Я один, а вещей много. Вылезайте и помогите.

— Нам за это не…

— Да пошёл ты в задницу! — с этими двумя я был знаком поверхностно, но прекрасно осведомлён, что они из себя представляют. И не собирался строить из себя лапочку. — По контракту срок тура уже истёк. Теоретически, я могу уйти прямо сейчас. Плевал я на их вещи! Я тащу это всё на своём горбу по доброте душевной, а не за деньги. А вы-то здесь как раз ради бабла. Вылезайте и помогите!

Толстозадый попытался возражать. И поругался бы со мной куда сильнее, если бы пикировка продолжилась. Но более молодой пилот плюнул, выбрался из кабины и пошёл за мной в лагерь.

— А ты пока перетащи те вещи, что я оставил у края поляны, — презрительно бросил я первому пилоту. — Твоему дряблому торсу не повредит.

Я вёл себя именно так, потому что не опасался последствий. Этот шипящий гусь только гонор способен демонстрировать. А как подходит время демонстрировать смелость — тут он последний.

С более отзывчивым пилотом мы уложились в одну ходку. Бедолага кряхтел, конечно, устал неслабо, даже бурчал себе под нос, что «ФЛБ-банк» не за это им премиальные обещал. Но всё же помог мне и намного сократил время доставки.

Толстозадый вещи всё же погрузил.

Без всякого комфорта я разместился в вертолёте. Когда пилоты добавили оборотов, я надел наушники, спасаясь от шума, и спросил, когда мы взлетели.

— Что там с моими бывшими клиентами? Куда доставили?

Пилоты заложили вираж и мне пришлось вцепиться в ручку.

— С аэродрома «скорая» забрала троих, — ответил мне тот, что помоложе. Старший дулся и не желал разговаривать. — Командирская сучка…

— Ведьма! — успел вставить старший.

— …из ума выжила. Врачам угрожала, уезжать не хотела. Просила лишь обезболивающее вколоть. Но ей вкололи успокоительное и увезли.

— Буянила что ли?

— Хотела тебя дождаться, Каледин. Уж не знаю почему.

— Я неотразим, — фыркнул я.

— Не мне судить, — вполне серьёзно сказал пилот. — В общем, троих увезли в больницу, девчонке вызвали такси и отправили в гостиницу, а четверо остались на аэродроме. Высокий такой сказал, что тебя дождутся. Им есть что с тобой обсудить.

— Ну, посмотрим, — я совершенно не испугался. Там только Котт способен составить мне конкуренцию. Илья, хоть выглядел как спортсмен-профессионал, был не похож на того, кто одобряет насилие. Неконфликтный он мужик, неспособный подло напасть первым.

Разговор прервался. Некоторое время мы молча летели, а я размышлял над последовательностью дальнейших действий.

Примерно через десять минут я заметил, что мигает огонёк спутникового телефона. Самого звонка я не слышал из-за наушников.

— Да!? — заорал я, стараясь перекричать шум.

— Алексей, ты? — Круглова хоть и говорила вяло, её голос я узнал.

— Конечно, я. Кто же ещё?

— В пути уже что ли?

— Я-то в пути. А вы почему разговариваете? Разве вас не положили на операционный стол и не оприходовали как следует?

— Только с операции. Попросила дать возможность сделать звонок, — её голос слегка смягчился. Всё же к моему нескончаемому потоку иронии и сарказма она всегда относилась положительно. — У вас всё в порядке? Всё на месте? И там, и тут?

— Всё на месте, — я прекрасно понял, что она имеет в виду. — Везу ваше барахло.

— Тебя встретят, — сказала она, а затем добавила неопределённо. — Пообщаешься с ребятами. А завтра утром я жду тебя в больнице. Навестишь меня. Тут и поговорим. Понятно?

Блин, вот могла же сказать не «понятно», а «хорошо». А то сама едва оклемалась, но всё равно пытается командовать, видимо запамятовав, что я не один из её подчинённых.

— Конечно, — ответил я. — Вы же мне деньги должны.

— Именно. Потому не заставляй меня ждать… Всё, до завтра. Ребята встретят.

К Марии Кругловой я не испытывал особой неприязни. Баба как баба, в принципе. Но её поведение с человеческими существами под названием «хомо сапиенс», её привыкшая повелевать натура, да и разочаровывающая связь с Ильёй Черкасовым, давно отбили у меня желание иметь с ней дело. По любому поводу, кстати. Даже по сексуальному. Предложи она сейчас, я бы отказался.

Но ради денег всё же придётся потерпеть. Я получил немалый аванс и вполне могу рассчитывать на остальное. А если козырь в моём носке окажется весьма существенным, я буду готов выслушать и более заманчивые предложения.

* * *

Вертолёт пошёл на посадку. С высоты прочёсывая взглядом аэродром, я быстро обнаружил встречающих. И едва колёса шасси коснулись бетонных плит, «встречающие» устремились к вертолёту.

Дружелюбной встречи не получилось; все четверо — даже пацаны — вели себя отчуждённо. Молчаливо помахали мне ручками, когда дверь открылась, и принялись выгружать своё барахло.

Мне стало грустно. Совершенно очевидно, что парням промыли мозги на предмет секретности. Хотя, я уверен, задай я пару наводящих вопросов, по крайней мере Марат мне бы обязательно ответил. А если бы я показал, что имею, кинулся бы целовать.

— Ну как там? — неопределённо спросил я.

— Всё в порядке. Жить будет, — мне ответил именно Захар. — Отойдём?

Предложение было весьма неожиданным, надо признать.

— Да, конечно, — я спрыгнул, достал из общей кучи собственный рюкзак и последовал за ним.

Захар Котт отвёл меня в сторону на десяток метров и дождался, когда лопасти винта окончательно остановятся.

— Завтра Мария Александровна ждёт тебя в городской больнице.

— Она уже позвонила. Я в курсе.

— Так же она попросила ещё кое о чём… Дай-ка осмотреть рюкзак.

— Чего-чего?

Я, конечно, удивился. Но не до состояния отпавшей челюсти. Круглова ведь не дура. Я никогда её таковой не считал. И, в принципе, был готов к сюрпризам.

Только сейчас важно не переиграть. Посопротивляться, притворившись обалдевшим. Но не перегнуть палку.

— Того-того, — передразнил меня Захар. Даже нахмурился. Он смотрел на меня так, словно терпел во время похода лишь из-за необходимости иметь живого, работоспособного проводника. А сейчас готов отбросить все условности