Гимн шута – ХIII - Антон Сергеевич Федотов

полиции обнаружили следы боя и тебя. Однако у них просто нет соответствующего оборудования, чтобы зафиксировать применение запрещенного аспекта. Что же до остальных участников конфликта… Те, кто выжил…

На этом моменте сердце Лены все же дрогнуло. Значит, есть погибшие… С другой стороны, несмотря на юный возраст, свой «счет» Кошкина, с шестнадцати лет практиковавшаяся в клинике дяди, открыла еще три года назад. Вот тогда было очень плохо. Она месяц выбиралась из «серой хмари» апатии. Да, целительница знала, что всех спасти невозможно. Но первая умершая на операционном столе женщина… Нет, к этому нельзя быть готовым.

— Никто из выживших толком не может объяснить, что именно произошло. И уж тем более никому в голову не пришло предположить, что по ним ударили Кровью. В недостаточной информированности населения есть и свои плюсы.

Несколько секунд Лена молчала, переваривая сказанное, после чего негромко спросила:

— То есть, теперь я работаю на государство?

— Строго говоря, долг каждого гражданина — работа на благо Отечества. Разве не так?

Кошкина кивнула. В любом случае это куда лучше иных вариантов.

— Но нет, — тут же продолжил спутник. — В том виде, который ты могла себе представить. Коллегия признала тебя негодной к имперской службе.

Кошкина не расстроилась. Вот совсем не капли. Лишь отметила про себя, что и такая опция для адептов запрещенного аспекта существует. Хотя тот факт, что она о подобном даже в виде слухов не слышала, многое говорит о режиме содержания «государственных магов».

Впрочем, уже через секунду она выкинула лишние мысли из головы. Вот уж где совершенно точно меньше знаешь — лучше спишь.

— Полную ответственность за тебя приняли Волконские.

Девушка кивнула спине идущего на шаг впереди цесаревича.

— Род или клан? — только и уточнила она.

— Род. Глава лично.

Целительница выдохнула.

— Мы пришли, — коротко объявил Долгорукий, останавливаясь возле одной из безликих дверей.

Лена кивнула. А что ей еще оставалось делать?

Константин же просто вошел в внутрь. Кошкина уже хотела шагнуть следом, но ее вновь остановил удивленный голос цесаревича:

— Волконский!.. — едва ли не воскликнул будущий самодержец, и уже куда спокойнее добавил. — Ты… совсем охренел?

В ответ раздался удар падения чего-то тяжелого и чуть нервный до боли знакомый голос:

— … Твою ж мать! — сообщил он то ли гостю, то ли миру вполне себе ошарашенно.

— У меня такое ощущение, что ты, Павел Анатольевич, таки добьешься добавления этого «приветствия» в список официально разрешённых обращений к августейшей особе.

— Прошу простить, — негромко ответил голос… и тут же забыл о будущем императоре. — Лена!

Да, Кошкина шагнула внутрь. Зрелище, открывшееся ее глазам, и впрямь… чуть «тревожило» картину привычного ей мира. Даже с учетом близкого знакомства с клановцем.

Девушка застыла за спиной Долгорукого. И было отчего. Павел… возлежал. Вопреки уверениям владыки Тайного кабинета, на дыбе.

— Хм-м-м-м… — протянул Волконский, аккуратно покидая свое «ложе». — А я тут… закончил.

При этом взгляд его скользнул в сторону стола, где была аккуратно сложена стопка документов. Судя по всему, молодому человеку пришлось ее просмотреть и заполнить. Да еще и расписаться на каждом листе. Кое-где кровью. Собственной.

— Я понял, — коротко кивнул Константин Дмитриевич и, потратив на формулировку несколько секунд, спросил. — Когда я уходил, ты сидел за столом. Каким образом ты оказался там?

Клановец задумался. Вдруг да с подвохом интересуется сюзерен, грустно рассматривающий упавшую на пол часть пыточной конструкции.

— Стул неудобный, — коротко ответил не сводивший взгляда с целительницы Волконский.

Если честно, то его не очень интересовал нынешний разговор. Так что отвечал он не слишком задумавшись.

И даже не обратил внимания на резкий вздох Долгорукого.

— Ес-тест-вен-но, — по слогам выдал тот. — Это пы-точ-на-я. Здесь удобно быть и не должно!

Стул был специально спроектирован не последними мастерами своего дела. Уже через несколько минут от сидения на нем затекала спина. За три часа «неудобство» должно было превратиться в самую настоящую боль. И будущий император как-то не мог припомнить, чтобы кто-то рискнул «избежать наказания», просто встав.

— О! — отвлекся от «оценки комплектности» Кошкиной Волконский на миг.

— Хорошо-хорошо, — торопливо выдал Константин, несколько опасавшийся очередного «объяснения». — Просто ответь: как именно ты оказался там?

— Я решил, что лежа удобнее будет, — честно, но абсолютно его собеседнику непонятно, ответил опричник.

«Действительно!» — оценил Долгорукий. Чего долго думать-то… Сидеть неудобно? Так мы ляжем…

— Ты вообще помнишь, зачем именно сюда дыба поставлена? — просто поинтересовался он.

— Помню, — совершенно честно признал парень, не слишком понимая, в чем именно проблема, но тут его «осенило». — А!.. Так Сан Саныч же говорил, что после каждой «процедуры» оборудование проходит полную дезинфекцию.

— Это единственное, что тебя смущает? — чуть ошарашенно поинтересовался Константин.

Он и не предполагал, что его опричник не только успеет во время короткого, но яркого знакомства «поболтать» с палачом, но и даже запомнит такие «тонкости»…

— Стоп, — тут же прервал сам себя Долгорукий. — Не отвечай, пожалуйста.

Пытавшаяся разболеться с самого утра голова наконец-то «определилась». Виски сдавило спазмом столь сильно, что цесаревич поморщился.

— Разреши? — раздался негромкий голос.

Константин кивнул. В конце концов, вздумай целительница нанести ему вред, спец амулет просто заблокирует воздействие, а ему хватит и доли секунды, чтобы отправить «нарушительницу» в иной мир.

На голову легли легкие и теплые девичьи ладони. Уже через миг будущий император почувствовал, как боль мягко затухает.

— У тебя талант, — коротко сообщил он уже через несколько секунд.

— Мы Кошкины, — едва заметно улыбнулась Лена.

Недаром имя ее Дома было известно по всей империи. Впрочем, и за пределами оной тоже.

— Павел, — вздохнул Долгорукий. — Документы заберет секретарь. Дождись сопровождающего и…

«Можешь быть свободен.» — хотел закончить цесаревич. Однако вслух сказал совершенно другое:

— И катись отсюда подальше!

С этими словами Константин развернулся и покинул пыточную. О сказанном он не жалел. В его мире было так мало мест и моментов, когда можно было не сдерживаться, что упускать хоть один из них было бы попросту грешно.

Лена же испуганным котенком позволила себе броситься на шею Волконскому, лишь когда за цесаревичем захлопнулась дверь.

* * *

— Вам удобно, — поинтересовался водитель, чей голос донес динамик салона. — Температура комфортная?

Сам мужчина, восседавший за рулем современной реинкарнации «черного воронка», как и