Задохнись моим прахом - more_popcorna

войну за город на границе: Южный считает, что это их город, ведь их территория намного меньше, а Северный всем заявляет, что они – главные на континенте. И что вообще южане раньше были их колонией.

– А вот это неправда, – сказала Ия, – моя мать из Гандерста, это на востоке Южного Береллина, и всегда говорила, что Север и Юг всегда были равны: у них плюс минус одинаковые условия, не считая дивных пляжей в Альяверти на севере, размера территорий и возможностей для жителей!

Ну вот. Опять разговоры о политике.

– Да? Ты уверена? А давай спросим Милвен, она же оттуда.

Все посмотрели на меня. Неудивительно, ведь Милвен считался самым продвинутым городом. Не только в Северном Береллине, но и на всем континенте.

– У нас высокие цены, – пыталась оправдаться я, – все, кто приезжают, живут в скромных условиях.

– Зато и высокие зарплаты, – ответил мне Марко, явно обиженный таким положением дел.

Его плеча коснулась рука пришедшего доктора Ривера. Он сказал нам всем быть потише, ведь остальные стали потихоньку ложиться спать. Но прямо из-за спины Хьюго повыбегали дети, которые еще не хотели ложиться. Среди них была и Шарлотта.

– Ты заплатишь за все, Трай Берри! – крикнула девочка.

– Это мы еще посмотрим, Билли Найтингейл! – крикнул в ответ мальчик.

Они направили фигурки, которые соорудили из подручных средств, друг на друга. Их детское воображение помогло видеть в связанной соломе мужчин, сражавшихся друг с другом.

– Ты пожалеешь о том, что сделал, Трай! – не унималась девочка, – пожалеешь о том дне, когда вступил в «Саузен Пауэр»! Когда напал на Подесту!

Ее тоже успели побрить. Но она не забывала о том, кто она и горделиво носила на себе бусы из пробок.

– О, Билли, – подыгрывал ей мальчик, – у меня больше людей, чем у тебя. Тебе никогда не победить!

– Тише, люди спят! – перебил их мимо проходящий мужчина, – и вам пора! По койкам!

Они тут же замолчали и поникли. Когда они направлялись к себе, я услышала их диалог.

– Когда я вырасту, обязательно вступлю в контргруппировку.

– Ты? Они девчонок не берут!

– Ну таких слабых и трусливых пацанов тоже!

– Завтра на улице посмотрим, кто из нас слабый!

– Не дождешься! Завтра мне исполнится одиннадцать! Я буду занята спасением Подесты от войны!

Я удивлялась тому, как в их детских головах созревали такие игры. Как они внедряли в свои дни политику. И как мыслили. Внутри у них было стойкое желание защищать своих родных и близких, а также биться за родину.

Только вот родина не спешила их защитить.

Билли Найтингейл? – спросила я, – кто это?

Старший контргруппировки, – ответила Роуз, – Один из нескольких. И, по-моему, самый молодой из них. Как раз сидит со своими на востоке Иглтауна.

На него все и надеются, – продолжила за нее Ия, – в прошлый раз, когда «Саузен Пауэр» взяли и сожгли местную церковь на границе, Билли с солдатами помог местным отвоевать ее и восстановить. Они даже устроились в местном здании, чтобы еще потом несколько месяцев отбивать атаку. Но сейчас на границе мало людей. И в основном там «Саузен Пауэр». Или те, кто за них. Одному Билли Найтингейлу не справиться.

Может, он ждет помощи? – спросил Итан.

Ага, конечно, – ответил Марко, – президент лично ему вышлет вертолет. А ЦРУ уже на полпути к нам.

Марко всегда умел обломать надежды, которые мы строили у себя в головах. Но на этот раз увидев, как мы от его доводов не рады, снова схватился за гитару.

Давайте я вам лучше спою песню, который услышал как-то на концерте в России. Я ездил туда по работе и забрел на фестиваль. Она мне очень понравилась. И я думаю, сейчас как раз будет в тему.

Он спустился с ржавого кресла, на котором все это время сидел, и взял в руку гитару. Я сразу узнала аккорды – именно их он перебирал пару минут назад. Будто искал повод ее нам всем спеть. И нашел.

Зачем кричать, когда никто не слышит

О чём мы говорим…

…

Мне кажется, что мы давно не живы -

Зажглись и потихоньку догорим.

…

Когда нас много начинается пожар

И города похожи на крематорий и базар.

И все привыкли ничего не замечать -

Когда тебя не слышат для чего кричать?

…

Мы можем помолчать, мы можем петь,

Стоять или бежать, но всё равно гореть.

Огромный синий кит порвать не может сеть.

Сдаваться или нет, но всё равно гореть!

…

И снова небо замыкает на себя слова и провода.

И снова с неба проливаются на нас ответы и вода.

…

И если ты вдруг начал что-то понимать;

И от прозрений, захотелось заорать.

…

Давай, кричи – но тебя могут не понять;

…

Никто из них не хочет ничего менять!

…

Ты можешь помолчать, ты можешь петь,

Стоять или бежать, но всё равно гореть.

Огромный синий кит порвать не может сеть.

Сдаваться или нет, но всё равно гореть.

…

Мы можем помолчать, мы можем петь,

Стоять или бежать, но всё равно гореть.

…

Гори, но не сжигай,

иначе скучно жить!

…

Гори, но не сжигай -

гори, чтобы светить!17

Мы смотрели друг на друга всю песню. Марко пел так, будто хотел проникнуть в глубины нашей души. И у него это получилось. Он даже умудрился петь не на русском, а на английском.

Интересно, на родном языке эта песня такая же пронзительная?

Итан немного подуспокоился и лег обратно на колени Ии. А Пруденс наконец-то уложила малышку Сью. Все вокруг выглядело меланхоличным и неспешным.

Но вдруг наш гедонизм прервал стон Роуз. Она резко схватилась за живот. Под ней образовалась лужа.

О господи! Кажется началось.

Я не видела до этого, как тут рожают девушки. Тут же побежала искать доктора Ривера, который за песню успел раствориться. По пути нечаянно опрокинула гитару Марко. Бежала вниз, не замечая ничего на своем пути.

Перед сном он всегда делал обход и мог оказаться где угодно. Смотря на каком пациенте остановился. Мне пришлось будить людей. Даже которых я еще не видела. Они отмахивались от меня. Многие даже успевали накричать, едва ли я подбегала к их кроватям. Одного парня спутала с Ривером. У них была одинаковая прическа. Но он то мне как раз и подсказал, где видел Ривера – он пытался сбить температуру ребенку. В другой комнате, через которую приходилось буквально пробираться, и где находились, чаще всего, мамочки с детьми. Между нашими комнатами был закуток, крыша