Балтийская гроза - Евгений Евгеньевич Сухов

– Со мной все в порядке, моя милая, просто я хотел услышать твой ласковый голос. Если бы ты знала, как мне его не хватает….

– Я тоже по тебе очень скучаю. Ты сказал, что приедешь в отпуск. Когда тебя ждать?

Херберт вдруг остро осознал, что его заблудшая душа крепко очерствела, поросла неряшливыми сорняками, словно столетний погост. В ней не осталось места на что-то доброе. И вот сейчас от слов жены, которую он не видел уже полгода, она понемногу стала отогреваться.

– Отпуск откладывается на неопределенное время, – проглотив ком, пережавший горло, ответил он. – Сейчас очень непростая ситуация на фронте. Все ждут наступления русских. С детьми все в порядке?

– Да, все в порядке… Луиза собирается замуж за Михеля, а Клара помогает мне по хозяйству.

– Больше не могу занимать линию, мне должны позвонить. Передай дочерям от меня привет, – с облегчением произнес Херберт и положил трубку на рычаг. Взяв бутылку коньяка со стола, он открыл сейф и спрятал напиток за бронированной дверцей.

Глава 21

28 июля 1944 года. Ионишкис в огне

Колонна из девяти бронемашин на предельной скорости двинулась дальше по шоссе Шауляй – Рига. Миновав лес, она выехала на открытое пространство, на котором, зажатый с двух сторон широкими полями, раскинулся провинциальный городок Ионишкис. Достав трофейный цейсовский бинокль[136], капитан Галуза принялся всматриваться в даль: взгляд цеплял деревья, произраставшие вдоль дороги; кустики ежевики, торчавшие на полянке; небольшие стога, рассеянные по полю.

Немного сместил бинокль и рассмотрел, что примерно в километре от леса находится контрольно-пропускной пункт с аленькой будкой. На сошках рядом с ней установлен тяжелый пулемет, направленный стволом на дорогу. Караул усиленный, состоит из десяти человек. Судя по знакам различия, службу несли солдаты 32-го добровольческого пехотного полка СС, состоявшего в большинстве из латышских добровольцев, которыми командовали немцы.

Включив рацию, Галуза передал командирам экипажей:

– Сбавляем ход! Впереди КПП. – Посмотрев на Кристиана, застывшего в напряжении, произнес: – Наша задача – добраться до города как можно безмятежнее. Твоя задача – убедить караульных не препятствовать нашему продвижению. Если что-то пойдет не так… Надеюсь, ты понимаешь, чем для вас может завершиться такая ночная прогулка.

Кристиан расслабленно улыбнулся:

– Не нужно меня пугать, господин капитан, я знаю, что мне следует делать, а что нет…

На дорогу, преграждая колонне путь, лениво шагнул рослый унтер-офицер. Махнув вниз рукой, он подал знак остановиться. Головной бронетранспортер, немного не доезжая до шлагбаума, остановился, пыхнув облаком черного смрада.

– В чем дело, унтер-офицер? – недовольно произнес Шварценберг, выглянув из кузова. – Поднять шлагбаум! Мне нужно срочно в Ионишкис.

– Господин майор, назовите пароль.

– Какой еще, к дьяволу, пароль! Я не могу знать никакого пароля, я только что вырвался из окружения русских. А эти бронемашины – все, что осталось от моего батальона! И я рад тому, что мне удалось спасти хотя бы этих солдат!

– Не имею права, господин майор. У меня приказ – не велено никого пускать без пароля. Ситуация на фронте очень сложная, повсюду шныряет русская разведка.

– По-твоему, я из русской разведки?! – кипятился немец. – Может, ты слышишь в моем голосе какой-то славянский акцент и поэтому не хочешь пропускать мою колонну дальше?

– Я об этом не сказал ни слова, господин майор, просто таков порядок.

– А знаешь ли ты, что только за последний месяц наш батальон трижды попадал в окружение, и всякий раз мне приходилось пробиваться с боем, теряя при этом товарищей!

– Господин майор, но у меня есть приказ…

Немного помолчав, Кристиан в досаде покачал головой:

– Если бы сейчас сюда подошли русские и расстреливали бы наши бронемашины из артиллерии, ты бы так же ссылался на этот приказ? Это ли не измена?! Предательство немецкого народа начинается даже не здесь, а в головах генералов, протирающих штаны в наших штабах! Именно они организовывали заговоры против фюрера! Только благодаря божьему провидению рейхсканцлеру удалось уцелеть! – продолжал наседать Шварценберг. – Сейчас гестапо выявляет изменников в окружении фюрера и отправляет их на виселицу! Именно из-за таких идиотских приказов нам не удалось взять Москву в первые месяцы войны и отпраздновать нашу победу! Именно из-за клятвопреступников мы оказались в окружении под Сталинградом! Всему виной недальновидность наших генералов и их убийственные приказы, из-за которых в земле лежат сотни тысяч наших доблестных воинов.

– Господин майор, здесь совсем другая история, мы просто обыкновенные солдаты, выполняющие свой долг, – оправдывался командир контрольно-пропускного пункта. – Мы не ответственны за действия нашего генералитета!

– Вам не доводилось лежать зимой в донских степях и зарываться в землю, когда на ваши головы со свистом обрушиваются снаряды из реактивных минометов, которые русские любовно прозвали «Катюшами»? А потом со страхом ждать наступления русских танков! Я уже год не был в своей родной Померании и очень бы не хотел, чтобы моя земля оказалась под пятой русского солдата. – Голос майора Шварценберга сделался глуше, глаза предательски блеснули. – Но если губительные приказы будут исполняться и дальше, то произойдет именно так! Русские лишат нас родины!

– Так вы из Померании, господин майор, – расчувствовался унтер-офицер. – Я тоже из этих мест. Я совсем недавно вернулся из отпуска и очень вам сочувствую. А где именно вы проживаете в Померании?

– Родом я из Ростока.

– Боже мой, какое совпадение! – воскликнул унтер-офицер. – Я тоже из этого города! А где именно вы жили в Ростоке?

– Неподалеку от ратуши.

– А я в соседнем доме рядом с церковью Святой Марии. Получается, что мы с вами проживали по соседству.

– Получается, что так. Не часто приходится встретить на войне земляка.

– Очень рад этому. Как же мы не встретились раньше? – Повернувшись к солдатам, с интересом наблюдавшим за беседой, унтер-офицер распорядился: – Пропустить колонну!

Шлагбаум медленно поднялся.

Вскинув руку и браво вытянувшись в свой гренадерский рост, унтер-офицер простоял на обочине дороги до тех самых пор, пока последняя бронемашина не миновала пост.

* * *

Головной бронетранспортер устремился по шоссе, прямиком навстречу рассеивающимся сумеркам. Дорога то расширялась, а то вдруг становилась узкой, на ней не без труда могли разъехаться две грузовые машины. На асфальтовой поверхности кое-где просматривались серые заплатки – следы от недавних воронок, наспех засыпанные военными строителями. Лес стал погуще, деревья повыше. Только у горизонта неясный серый свет сгущался до мрачной темноты. Бронетранспортер ехал на предельной скорости. Полоса леса стремительно надвигалась на головную машину, грозя расплющить и