Я вернулся. Том 6 - А. Байяр

создали, выкормили и взрастили здесь без толики сожаления. Своими бездумными действиями, продиктованными лишь алчностью и жаждой скорой наживы, вы могли поставить под вопрос дальнейшее существование людей как отдельно взятого вида, но, к счастью для вас же, я вознамерился остановить это безумие. Возможно, вы задаетесь вопросом, почему я, модификант, решил поставить жизни остальных людей превыше жизней своих собратьев. Всё просто. Вы недостойны того, чтобы я и подобные мне выслуживались перед вами на задних лапах. Исполняли ваши прихоти, сражались и убивали за вас. Раз уж мы стали для вас всего лишь расходным материалом, обезличенным и безвольным товаром, то вы не оставили нам иного выбора, кроме как утилизировать самих себя.

Утилизировать самих себя… А вот это уже больше похоже на правду.

Действительно, с самой первой нашей встречи Седьмой проявлял ровно такое же пренебрежительное отношение к модификантам, как и я сам, несмотря на то, что вырос среди них. Как раз тогда, навестив меня в больнице, он впервые обозначил мне свою искреннюю позицию:

— Будь ты на моем месте, Алекс Валкер, устроило бы тебя быть всего лишь пешкой в чьей-то напряженной партии? Нет. Я знаю, что нет. Вот и у меня появилось желание стать более весомой фигурой.

Тогда я по ошибке истрактовал его заявление неверно, но в последующую нашу встречу добился от сигмы большей конкретики:

— Мы — всего лишь орудия в руках тех, кто нас породил. И орудием останемся до конца наших дней. Прибавим к этому повышенный уровень клеточной регенерации, который позволит тебе пережить всех своих любимых, приятелей, друзей и знакомых. Так или иначе, в конечном итоге ты останешься один. Один в изувеченном мире, где модифицированные люди отдают всё ради получения новой дозы сыворотки или же помирают в муках, не способные получить ее.

— Как будто до людей тебе есть дело… Святошу вот только из себя не строй.

— Какое бы впечатление у тебя обо мне ни сложилось, я бы не хотел, чтобы всё зашло настолько далеко. Стремление к тирании и превосходству — не признак высокого интеллекта, ну а глупцом я себя никогда не считал, в отличие от отца.

Седьмого выводил из себя сам факт создания модификантов в качестве абсолютного оружия, и всеми силами он стремится указать Хэвону и его людям на их главную ошибку — невозможно контролировать оружие, значительно превосходящее тебя самого и в физическом, и в интеллектуальном плане. Такова была истина, которой придерживался сигма и которая привела нас всех к тому, что мы имеем сейчас.

Однако его способ покончить со всем этим был не менее жесток, чем эксперименты Хэвона, против которых модификант так рьяно выступал. Я и сам с превеликим удовольствием сровнял бы этот научный комплекс с землей, но лишь тогда, когда весь его персонал поднимется на поверхность, будь они хоть трижды отъявленными мерзавцами. Желай я иного исхода, и ничем не уступил бы Хэвону.

Я вдоволь пожил и среди людей, и среди модификантов, чтобы сделать собственные выводы и о тех, и о других: ублюдков хватает всегда и везде, главное — самому не уподобиться им.

— Утилизировать самих себя⁈ — с искаженным от возмущения лицом приблизился ко мне Пятый. — Что он, мать твою, несет вообще⁈

Шестой выглядел, скорее, задумчивым, нежели удивленным. Будто бы предполагал подобный исход, но делиться своими мыслями с братом не торопился. Более того — тщательно скрывал свои подозрения, чтобы в нужный момент воспользоваться запасным планом.

Ожидаемо от двойника, всегда отличавшегося хитростью, умением лгать и распознавать даже самую искусную ложь. Как бы ни сложилась ситуация лично для него, он уже знает, как найти из нее выход.

Но выступление Седьмого на этом не закончилось. Далее он обратился уже ко мне.

— Алекс или же Нулевой, как прозвали тебя братья, имея на то веские основания. Будучи модификантом по рождению, подобным нам, ты сумел успешно адаптироваться в человеческом обществе, но, согласись, было бы несправедливо, сделай я исключение конкретно для тебя. Мы все неотъемлемая часть друг друга. Своеобразная семья, скованная и связанная по рукам и ногам. Твои способности, полученные с сывороткой, столь же исключительные, как и наши, и ни один человек не имеет права использовать их в корыстных целях, дабы получить преимущество над остальными. Ни один модификант не покинет этот комплекс живым, и к тебе это относится в той же степени. Ну а заботу об оставшихся в живых членах семьи Чен предоставь мне. Совсем скоро господин Чен явится сюда за тем, что ему дороже всего, и тогда ловушка окончательно захлопнется. Я ни о чем не жалею, а жалеешь ли ты о чем-нибудь, Алекс?.. Времени у тебя в избытке, чтобы хорошенько подумать об этом и примириться с самим собой. Тем же могут заняться и остальные, пока время на таймере не истечет. Это всё.

На такой вот негативной ноте речь Седьмого подошла к концу, микрофон отключился, а на арене воцарилась поистине гробовая тишина.

— Харин… — процедил я сквозь зубы, стиснув кулаки, и лишь теперь припомнил слова Шестого, с которыми и связывалось продолжительное отсутствие сигмы на базе.

«Седьмой скоро вернется. Вернется сюда с тем, что вынудит отца присоединиться к нашему представлению, хочет он сам того или нет».

Прежде уточняющих вопросов по этому поводу я задавать не стал, поскольку все мои мысли занимал грядущий массовый подрыв комплекса. Теперь же всё моментально встало на свои места. Харин изначально собирались использовать в качестве наживки для того, чтобы Хэвон добровольно вернулся сюда и позволил поймать себя в ловушку.

Но сейчас было куда важнее добраться до Харин, и раз уж Хэвон поддерживал общение со своими подопытными, находясь на третьем этаже, значит, и вещает Седьмой именно оттуда. Скрываться у меня больше нет нужды, к черту пропуск. Найду способ спуститься туда собственными силами.

Быстрым шагом Пятый с Шестым, теперь уже в моей компании, вернулись к дверям. Свое намерение выбраться отсюда во что бы то ни стало я обозначил Джинхёку коротким кивком, и мужчина, кивнув мне в ответ, незамедлительно поднялся с места.

Несколько раз гамма безрезультатно провел пропуском первого уровня по считывающей панели, всё еще сохраняя удивительное самообладание в отличие от беты, принявшегося барабанить по дверям кулаками. Скорее, чтобы выплеснуть накативший на него гнев, а не с какой-то практической целью.

— Заблокировал, с-с-сука… — хорошенько треснул он по ним резко вскинутой в воздух ногой и замер в таком положении, уставившись на преграду исподлобья. —