Я вернулся. Том 6 - А. Байяр

— Ты лжешь, — вскинул Шестой бровь, лениво мазнул по лейтенанту взглядом, а затем снова вернулся ко мне. — Раз уж так хорошо научился различать нас, то должен понимать, что любой твой блеф я уловлю с легкостью.

А ведь в самом деле, сейчас гамма стоял передо мной в однотонном сером костюме с высоким воротником, больше похожем на униформу, но даже так мне хватило одного-единственного взгляда, чтобы признать его и вычленить из множества других двойников.

— Сколько бы ты ни отрицал очевидное, но ты такой же, как мы, — продолжил модификант, — а значит, и остерегаться нас тебе бессмысленно. Всеми силами отец пытался разделить нас, нежели заставить работать сообща. Настроить друг против друга, не гнушаясь шпионажем, доносами и прочими вещами, которые лишь подливали масла в огонь. Только представь, что произошло бы с этим местом, если бы тысяча модификантов воспитывались в одинаковых условиях… — сделал он еще один шаг вперед, положил руку мне на плечо и сжал. — Если бы ты, Нулевой, с самого начала был среди нас… тогда мы еще быстрее сумели бы прийти к истине. Взять всё в собственные руки.

Его миролюбивая интонация вкупе со странными речами ввела меня в ступор. Даже если это была какая-то уловка, чтобы ослабить мою бдительность, гамма пришел сюда один. Не попытался сходу вдавить меня лицом в пол, да и до Джинхёка, стоящего прямо за моей спиной, ему, казалось бы, не было никакого дела.

— Ты и сам уже знаешь, с какой целью нас создали, — склонил Шестой голову набок, пристально наблюдая за моей реакцией. — Мы всего лишь генетический проект, с которым незнакомые нам люди планируют поступать по своему усмотрению. Торговаться, продавать, использовать для собственных корыстных нужд. Но кто они такие, чтобы указывать нам, что делать? Кто они такие, раз уж мы в разы превосходим их во всем? — крепче сжал он мое плечо. — Кажется, в систему закралась критическая ошибка, и стадо сочло себя достойным управлять пастухами. Разве всё не должно быть с точностью до наоборот?

— Странно слышать это от того, кто лично прислуживал своему создателю, — припомнил я роль, до недавних пор исполнявшуюся Шестым без нареканий. — Ты собственноручно сдал Четвертого, стоило ему те же мысли озвучить. Или же твоя истина сводится к лицемерию?

— Омеге просто не стоило озвучивать свои мысли вслух, и уж тем более так открыто вставать на защиту профессора Сона. Его неожиданная инициатива могла всё пустить под откос, однако сейчас я готов искренне извиниться перед ним за свои поспешные действия. Брат за брата, разве не в том кроется истина?

— Пустить всё под откос… — всё еще не до конца понимал я, к чему клонит двойник. — О чем ты вообще говоришь?

— Я думал, что ты догадливее, — усмехнулся гамма под нос и, приятельски похлопав меня по плечу, убрал руку. — Седьмой скоро вернется. Вернется сюда с тем, что вынудит отца присоединиться к нашему представлению, хочет он сам того или нет. И да… приятно познакомиться, детектив Кён, — теперь уже обратился он к Джинхёку, который с тем же непониманием, как и я, таращился на модификанта. Для него все эти разговоры вообще были той еще мутью. — Наслышан о вас. И пусть ваше расследование более не имеет никакого смысла, тоже любезно приглашаю вас присоединиться к предстоящему зрелищу. Вы до последнего оставались на нашей стороне, потому нет ничего предосудительного, если останетесь в числе зрителей. Бывают в стаде паршивые овцы, но некоторые приносят больше пользы, будучи живыми.

Слова его прозвучали, скорее, как скрытая угроза. И это он еще не в курсе, что Джинхёк вел расследование не только ради того, чтобы обнародовать бесчеловечные эксперименты Хэвона, но и чтобы совместно со мной уничтожить их плоды, один из которых как раз предлагал нам сейчас проследовать за ним.

Представление, зрелище, зрители… крайне нехорошее у меня было предчувствие по поводу всего этого, и присоединиться к Шестому стоило хотя бы ради того, чтобы разузнать о дальнейших действиях Седьмого и прочих модификантов.

Пока что я был в курсе только о планах Седьмого поднять здесь всё на воздух, но гамма ни словом о взрывчатке не обмолвился. Значит ли это, что я ошибся? Значит ли это, что ошибся омега, когда сигма делился с ним своими замыслами? Чего мои двойники за спиной Хэвона добивались на самом деле?

Когда мы вышли в коридор, усеянный искалеченными трупами охраны, я понял, почему нам с Джинхёком так долго удавалось отсиживаться в кабинете неподалеку от хранилища. Охрана попросту была занята спасением собственных жизней.

— Только не говори, что это твоих рук дело, — исподлобья глянул я на Шестого.

— Не скажу, потому что это и так должно быть ясно, — с издевкой отозвался тот. — Дефектные модификанты только под ногами путаться будут. Ни среди нас, ни среди людей для них места нет. К чему вообще нужно было дарить им ощущение ложного превосходства?..

Двери всех кабинетов были распахнуты настежь. Где-то всё еще горел свет, работали приборы, но я больше не слышал ни голосов, ни криков. Ничего. Такое впечатление создавалось, что на всем втором этаже мы остались только втроем, и, тем не менее, тел научных сотрудников по пути к лифту я не увидел, ни одного.

— Что вы сделали с остальным персоналом? — в лоб спросил у гаммы, стоило нам войти в лифт. Прислонив пропуск второго уровня к считывающей панели и нажав на кнопку первого этажа, модификант загадочно мне улыбнулся.

— Они сейчас там, где им самое место. Раз уж создали нас такими, какие мы есть, пусть не надеются, что их минует та же участь. Справедливо, если после всего, что пережили их подопытные крысы, последние часы своей жизни они проведут в нашей же шкуре.

Джинхёк держался на удивление хорошо, никак не показывая охватывающие его эмоции. Самовольно отправляясь сюда, он и так должен был осознавать все связанные с этим риски, но сбор неоспоримых доказательств оказался для него важнее.

Мысленно я выдвигал несколько вариантов того, какое же «представление» собирались устроить бунтующие модификанты против уготованной им судьбы, пока мы шагали по опустевшему первому этажу. Но как только мы остановились перед дверями арены, и Шестой всё так же любезно распахнул их перед нами, из моей глотки вырвался резкий вздох.

Приблизительно треть многочисленных зрительских мест, пустовавших во