Последний путь - Антон Ярыгин

— Твари! — выругался Николаич, едва не смяв рацию.

— Покой Господи их души, — поминаю их поимённо.

— Танк попал в яму! — сообщила рация. — Пытаются вытащить — безрезультатно. Пехота — в лес.

В подтверждение его слов в воздух полетела первая ракета. А затем — взрыв гранаты.

— Как думаете, финт сработал? — спрашиваю командиров.

— Пока неясно, — сказал генерал-полковник.

— Всем занять свои позиции! — велел по рации майор.

Мы с Коляном в крузера. Кто ещё куда по машинам — какая-никакая, но броня. Те, кто остался без оружия и брони — в лес. Ещё пара растяжек сработало. Ухнул один противотанковый гранатомёт, взрыв. Ухнул второй — взрыв. Далее мимо нас пробежали гранатомётчики.

— У них ещё один танк остался! — крикнул нам один из них.

Через десять секунд с этого момента из леса и по дороге вылезла пехота. И было их много.

— Колян! Дави гашетку! — говорю ему.

Сам же срываюсь с места — движущаяся мишень всяко проблемнее. Правда и отстреливаться не очень удобно. Помимо нас с Коляном также хаотично начал двигаться Ивеко. Затем ещё один. И ещё, а позже всех — грузовик. Однако ему не суждено было принять участие в разборках — на поле боя появился танк. Его выстрел разорвал грузовик напополам. Однако гранатомётчики, успев сменить позиции, подбили танк.

— А вот теперь вам хана! — говорит Колян. — Тоха! Тормози!

После остановки он начал тупо поливать всех врагов свинцом. Вышли и наши бойцы-пехотинцы. Танкисты, которые почему-то выжили, хоть и оказались оглушёнными, вылезли из горящего танка. Однако это их не спасло — подскочил парнишка из Трущоб, который одним движением ножа перерубил сонные артерии обоим. Далее он пошёл добивать остальных. Мы никого не щадили. Потому что они нас также не пощадили бы.

* * *

— Сегодня мы пережили самую крупную битву, — произношу речь, а у самого сердце обливается кровью. — Мы победили превосходящие силы противника. Но и он нас знатно потрепал.

Кое-кто из женщин разрыдались. Мужчины просто стояли насупившись. Но было видно, что и им тяжело. Даже видавшие виды генерал и майор тоже были подавлены. Потеряли почти тридцать человек. Но и противник… Хотя что для противника, у которого пять тысяч солдат было, потерять пару сотен? Вот именно, что ни о чём.

— Их имена будут навечно в наших сердцах, — продолжаю я.

После чего начал зачитывать список имён тех, кто погиб. Он был небольшой, всего на две минуты. Но этого хватило, чтобы не рыдали только самые стойкие. Даже мужики утирали слезу. Список окончился, слёз нет. Не потому, что чёрствый. Просто уже перегорел.

Мы их аккуратно положили всех в единую братскую могилу, которой стала яма с китайским танком. После чего совместными усилиями закопали яму. Поставили дверь с грузовика, нацарапав на ней имена всех наших, которые покоятся там. Маловероятно, что их когда-нибудь найдут. Но всё же — хочется верить и надеяться на лучшее.

После окончания похорон уже не помню — говорил, не говорил. А если и говорил, то что? Да никто, позже, когда всё это закончилось, не помнил это. Все были потрясены горем. Хотя в душе каждый понимал, что это — война. А на войне — убивают. Затем мы все переместились за столы. Пока мы воевали повара готовили. С одной стороны — вроде бы повод для радости — мы от них отбились. Но с другой — мы потеряли тридцать человек. Просто оказались не готовы к тому, что они нападут внезапно. И им это удалось. К сожалению…

* * *

После окончания тризны наш штаб собрался. Было необходимо решить что делать дальше? Понятное дело, что возвращаться на Запад — гиблое дело. Только на восток.

— Что скажете по этому поводу? — в довольно мрачном тоне спрашиваю своих замов.

— Печально, — ответил Михалыч, затем положил голову на ребро ладони между большим и указательным пальцами правой руки и облокотился на подлокотник.

— Да упокоит Господь их души, — сказал Николаич, сделав руками пасс, как будто умывается, а затем поставил голову между ладоней близко стоящих рук. Он облокотился на свои ноги.

— Долго стоять мы не будем, — сказал Гор.

После чего Михалыч и Николаич уже спросили его:

— Это понятно. Куда дальше? Ну или хотя бы как?

— Предлагаю уничтожить их базы, — на полном серьёзе сказал Гор.

— Как? — уже не понял я.

— Нападать на них в открытую — верх глупости, — сказал он. — Надо как-то умудриться попасть внутрь.

— И как? — спрашиваю его.

— Мы проберёмся на их территорию, и вырежем их, — пояснил он. — Ровно так, как по учебнику.

— Справитесь? — смотрю ему в глаза.

— Да, — честно отвечает он.

— Надо будет тогда вас подвезти. Хотя бы до старой базы, — говорю им.

Потом, немного подумав, спрашиваю:

— А вы дозиметром там проверяли?

— Да, там есть места с повышенной радиоактивностью, — говорит Степан. — Но ведь и у них наверняка есть машины с противорадиационной защитой.

— Согласен, — киваю в ответ. — Предлагаю идти спать — завтра отвезём.

— Лучше сейчас, — говорит Михалыч. — Они ждут возвращения своих. Поэтому сразу не обратят внимания на посторонний шум.

— Пожалуй да, — говорю ему в ответ.

Выхожу из шалаша, который приспособили под штаб, и иду к Коляну.

* * *

Степан со своими бойцами подготовился очень быстро. Они также шустро уселись на свободные места в машине. После чего мы поехали. Ехали бы быстрее, но дорога была донельзя ушатанная: ямы от мин, недогоревшие ветки, танк посреди дороги… Но, в конце концов, мы были на месте. За всё время мы не обмолвились ни словом. Но стоило нам оказаться на бывшей базе, как Гор наконец-то нас проинструктировал:

— Ждите нас завтра. Если вечером не вернёмся — считайте, что погибли. Не ждите. Нас, скорее всего, уже не будет в живых.

— Ни пуха, — сказал Колян.

— С Богом! — говорю я.

— С Богом! — отвечает Гор.

Было не просто темно, а настолько темно, что хоть глаз выколи. Заглушил мотор и запустил автономку. Машину накрыли теплоизоляционным чехлом. На пулемёт натянули масксеть. После чего кое-как залезли внутрь машины и остались ждать. Колян — на посту пулемётчика. Я же — спать.

Глава 17

— Так, парни, в этот раз надо как можно быстрее, — говорит Гор своему отряду.

Ленд Крузер Мягкова уже был далеко. Парни бежали настолько быстро, насколько позволял ландшафт и собственные силы. Было темно, на часы посмотреть не было возможности. Но все понимали — время уходит. Парни работали на износ. И их труды окупились сторицей — база китайской армии