Эледра - Нурия Перра

уверенность сказал он. – Ты не одна. Посмотри наверх. Ты на свободе, и никто и ничто тебе не угрожает. Понимаешь? Моргни. – и я моргнула. – Хорошо, Дракончик, ты молодец. А теперь давай попробуем медленно вдохнуть.

Он делал со мной одно из простых дыхательных упражнений, подбадривая, пока у меня ничего не получалось. Как бы я ни старалась, вдохи получались поверхностные и в несколько раз чаще чем нужно. Но ощущение теплых рук, синего, чистого неба над головой, помогало. Я старалась отвлечься, сосредотачиваясь то на внимательном взгляде голубых глаз, то на забавно сморщившемся шраме на переносице от беспокойства. Может Лео подумал, что человеческое лицо мне будет видеть комфортнее? Но мне было особо без разницы…

С течением времени, у меня получилось ухватиться за ощущение крыши, опоре на бортик, на слабом соленом ветре, которого бы не было внизу.

И постепенно давление в груди ослабло, позволяя мне успокоить дыхание и больно бьющееся о ребра сердце. Я закрыла глаза, наслаждаясь глубоким вдохом.

– Спасибо, – я коснулась его руки, все еще покоящейся на моей щеке.

– Тебе лучше? – Лохматый мягко отстранился.

– Да, – я открыла глаза, но не спешила вставать, опасаясь, что не смогу справиться со слабостью. – Откуда ты знал, что делать?

Вынести меня на крышу, где ничего не закрывает небо и оставаться рядом… Удивительно, но это сильно помогло.

– Я не знал, просто… Интуиция, – признался он. – Твое сердце колотилось, будто ты сейчас умрешь от страха.

– Паники, – поправила я, – садясь удобнее и подтягивая колени к груди. – Такое бывает иногда… Когда случается слишком много всего. Но обычно я успеваю спрятаться.

– Ты совсем не любишь просить о помощи, да? – садясь сбоку у бортика скорее утвердил, нежели спросил Лохматый.

– В такие моменты я чувствую себя слишком жалко, чтобы кому-то показываться.

И уязвимо. Из всей семьи за всю мою жизнь лишь Дони однажды видел меня в таком состоянии. Прямо перед нашим переездом.

– Я понимаю.

И этому я легко поверила.

– Он наставил на меня пистолет… – возвращаясь к неприятной теме едва слышно пробормотала я.

– Он испугался. Представь, что ты впервые в жизни в комнате с нуксами, мутантами и Доном, который резко оказывается вовсе не таким, как ты думала.

Я молча кивнула, представляя свою чувства и мысли по этому поводу.

– Если он отвернется от меня? Назовет чудищем и посадит в клетку? Я ведь… Он мне как отец. Я просто не переживу этого.

– Он этого не сделает, – спокойно и уверенно возразил Лео.

– Почему ты так уверен?

– Ну я может и не так искушен в понимании семейной любви, но он тебя не предаст. Если он любит тебя так же, как ты его, то он бросится на другого мутанта, как ты только что.

Лохматый говорил, что мне повезло куда больше, чем когда-либо везло ему…

– Каким был твой отец? – рискнула перейти негласную черту я. – Если не хочешь, можешь не рассказывать.

Лео посмотрел на небо, думая над ответом, либо решая проигнорировать вопрос.

– Он был… Жестким? Строгим. Он сколько я вообще себя помню готовил меня к тому, чтобы занять его место в семейном деле. Разве нормальный родитель стал бы учить пятилетнего ребенка держать меч? – он вытащил его из ножен, зажав лезвие и рукоять в пальцах и смотря в отражение.

– Что же это за семейное дело такое? – заполнила короткую паузу я. – Ты что, из семьи мафиози?

Он усмехнулся, покачивая меч в руках.

– Как-нибудь я тебе расскажу. Он никогда не был теплым. Внимательным – да, но как к ученику и вряд ли чему-то большему…

– А твоя мама?

– Она… Я мало что помню. Помню наши прогулки по Центральному парку, как она красиво пела… Но даже лица вспомнить не могу. Иногда мне кажется, что Рениш вернул мне не все воспоминания.

Я удивленно и возмущенно подняла брови:

– Он вообще не имел права их забирать.

– Меня ему продали. Он имел право делать со мной, что вздумается. Но в том, что он их забрал было что-то милосердное… По крайней мере меня долгое время не тянуло домой, я был занят лишь тем, чтобы быть достаточно идеальным для Рениша, чтобы выжить.

– И только Герд относился к тебе… По-человечески? – я запнулась, не зная можно ли вообще применять такое определение.

– Один из немногих… Он напоминал Ренишу, что я не нукс, которого можно запрограммировать. Не давал срываться на мне из-за неудач. Всегда говорил, что я обожаю играть с огнем. Он, наверное тот, кого я мог бы назвать отцом.

Потом, осознав, как я благополучно разговорила его, он бросил на меня короткий взгляд, говорящий: «Почему мы говорим обо мне, если плохо тебе?»

– Иногда, когда помогаешь другим – самому становится легче, – ответила на незаданный вопрос я. – Попробуй скажи, что тебе было с кем это обсудить.

– Пока не говоришь о них вслух, кажется, что они еще где-то там. Ждут… – тихо и грустно сказал Лео.

Как я понимала эту мысль. Это ощущение. Они звучали в моей голове почти так же.

– Скорбь тоже чувство, которое нужно пройти.

– А ты смогла пройти через свою?

– Я стараюсь. И может однажды у меня получится, – невольно погружаясь в старые воспоминания с оттенком вины проговорила я. – И спасибо, за доверие тоже.

Он кивнул, понимая, что вряд ли бы мог оставаться на равном уровне доверия, если бы не открыл часть своего прошлого, после увиденного.

– Друзья? – протянула я руку.

Он недоверчиво покосился на протянутую руку, поэтому я продолжила:

– Да ладно, мы и так почти постоянно прикрываем друг друга. И мне надоел статус «Два несчастных, связанных обстоятельствами и желанием выжить».

– Я не очень-то умею быть другом, – честно ответил Лохматый.

– А то я не знаю, кому это предлагаю. Научишься со временем. И для начала можно забыть о системе «услуга за услугу».

Поколебавшись еще мгновение и смотря мне в глаза, он наконец пожал ее, соглашаясь:

– Ладно, «друзья» хотя бы звучит короче.

Я удовлетворенно улыбнулась, на секунду избавившись от груза прошедших событий.

– Дай Трейсу время прийти в себя. Вам обоим это пойдет на пользу, – сказал Лео, вставая и помогая подняться мне.

– Я поговорю с ним завтра, после игры.

***

Для школы соревнования всегда были отдельным маленьким событием. Все рисовали на лицах тигриные мордочки или полоски оранжево-черного цвета, надевали ушки или хвосты. Символом нашей средней школы был тигр, и ребята в его костюмах бегали по школе с флажочками. Увидев этот черно-оранжевый хаос Лохматый скептично нахмурился и взглядом спросил нормально ли это? В ответ я ухмыльнулась