Джентльмены удачи 2 - Александр Леонидович Кириллов

class="p1">– Так, господа военные, время обеденное, всем пора в ресторацию. Давайте сегодня спокойно откушаем, а завтра с утра прошу снова всех быть в моём кабинете. Обсудим план и назначим ответственных.

На следующий день мы собрались у градоначальника, где определились с планом операции и действиями всех ответственных исполнителей. Писарев дал отдых своим солдатам, одновременно формируя обоз с боеприпасами, в казармах отдыхали казаки, а раненых и больных госпитализировали в лазарет. Сам Шиканов убыл в Черкасск, а на меня и моих капитанов повесили организацию обоза с провизией. Исходя из количества солдат и лошадей, требовалось рассчитать, сколько и чего брать. Поскольку я был главным поставщиком тягловой силы и пропитания, этими расчётами занимался я лично.

На третий день с основной частью казаков и писаревцев пришли беженцы. Алексеич сразу обратился ко мне, как к главному коллекционеру крепостных. Семьи и дети, оставшиеся сиротами, были усталыми, промокшими и, в своём большинстве, простуженными. Среди прибывших оказались несколько помещиков, а так же маленькие барчуки, чьих родителей убили. Я пообщался с ними, сразу регистрируя в отделе землепользования купчие на новые поместья и крепостных. На десяток осиротевших девиц и мальчишек из барчуков от 5 до 15 лет в присутствии целой толпы официальных лиц оформил опекунство, выкупив их усадьбы. Эти деньги были положены в «Императорский банк» на открытые детям счёта. Для свободных крестьян толкнул речь, рассказав, что их ждёт, если останутся работать у меня.

В итоге в моём рабочем полку прибыло ещё тысячи полторы крепостных разного возраста. К сожалению, большинство мужчин, молодых юношей и девушек из этих деревень были угнаны, а пришедшие люди особой ценности для меня не представляли – хватало своих малышей и пожилых, но не бросать же своих сограждан в зиму на произвол судьбы. Все заботы о них поручил своим дамам.

Утром к Берды ушёл чёлн, на борту которого плыл я и человек двадцать закалённых боями абордажников. Через сутки добрались в окрестности города, нашли поросшую сухим камышом бухту, где и пришвартовали лодку, закрепив её верёвкой к стволу плакучей ивы. Погода была нерадостная, моросил дождик, отчего сидеть в засаде было очень неуютно. Прятались в камышах, придорожных кустах тёрна и в зарослях масличных деревьев, коих в этих местах росло великое множество. Совершили разведывательный поход в Берды, но загоны были пустыми – на последней осенней ярмарке угнанных раскупили иностранцы.

Иногда проходили местные крестьяне, куда-то в поля на бричках нёс чёрт греков, армян или татар из торговцев, а вот интересующие нас дикие ногаи не появлялись. Может, действительно, всех невольников уже доставили на рынок и больше таковых не будет. Но всё равно, татарские или ногайские кочевники из ближайших кочевий могли ехать в Берды за покупками. В общем, сидели мы третьи сутки, уходя на ночь к челну, а рано утром возвращаясь на позиции.

Наконец Бог смилостивился над нами и послал группу дикарей из пяти человек. Лассо никто их моряков кидать не умел – надо будет включить в боевую подготовку, зато неплохо орудовали ловчей сетью. Я с помощником заготовил два аркана, собираясь поймать басурман петлёй. Когда пятёрка воинов поравнялась с нами, к ним из укрытий кинулись 20 человек с рогатинами и сетями. Я кинул первое лассо и поймал за голову одного всадника, сразу сдёрнув того с седла. На него напали матросы, а мой помощник передал мне второй аркан. Я стянул и второго воина. В это время парни затормозили и сбили оставшихся всадников с лошадей, накинув на их головы ловчие сети. Задача поймать степных кочевников была выполнена. Бросать неприхотливых лошадок было жалко, поэтому пятеро бойцов уселись на лошадей и отправились в Кальмиус по берегу. Моряки затащили визжащих от гнева ногаев на чёлн, отдубасив их палками, чтобы те заткнулись. Следующим утром чёлн вернулся в Таганрог.

В присутствии начальства я лично провёл допрос пленных, обещая дать денег и отпустить с семьями, если они покажут, где расположены их стойбища. Один ругался, далеко посылая нас. Запугивая остальных пленных, показательно казнил его, отрезая разные части тела, чтобы и кровь была, и умер не сразу. Мне нужен был результат, и тут не до сантиментов – либо мы их прижмём, либо зимой они снова придут убивать и угонять наших людей. Остальные пошли на сотрудничество.

Пленные были из двух родственных кочевий. Меня осенила ещё одна умная мысль, и я поинтересовался, где находятся другие кочевья их рода. Как-то раньше я не спрашивал об этом, а ведь можно наведаться в гости на другие становища. Наверное, всё приходит в нужное время. Сейчас мы собирали большую карательную армию, которая сможет охватить несколько стойбищ. Слушая рассказы басурман: «От начала реки пойдёшь на закат двое суток и выйдешь к зелёному урочищу, где стоит род Мамай-бека, и границы его владений простираются до тёмной ложбины. А дальше на закат начинаются владения Темир-бека. К его стойбищу надо идти вдоль реки до ложбины одни сутки, а если идти ещё дальше двое суток вдоль длинной рощи, то дойдёшь до владений Уман-бека. Все лето мы кочуем по нашим владениям, а затем становимся на зимовку с нетронутой травой, на которой зиму пасутся наши скакуны», – наносил на белые, ещё не исследованные военными картографами территории Дикого поля реки, озера, ложбины и прочие ориентиры.

К концу недели из Черкасска челнами прибыли пешие казаки Николая Недогорова, а берегом – конные Шиканова, общим числом в восемь сотен. Писарев, Вийтык, Черныш и Покидов выставили тысячу матросов и пехотинцев и эскадрон всадников Румянцева. Пехоту, запасы продовольствия и боеприпасов перебросили галерами и челнами к Адамахе, а фургоны с провиантом и конные отряды добрались сами. Я взял в поход возниц Федота и две сотни телег, чтобы грузить на них юрты и татарский скарб.

Поп отслужил молебен, ибо сейчас ни одно дело без него не начиналось, после которого отряд отправился в степь искать кочевья, меся не паханную, подмокшую от дождей, целину Дикого поля. Сейчас мы были на территориях, принадлежащих Едичкульской орде. Вперёд выдвинулись несколько дозорных казачьих отрядов. Если пехота шла довольно бодро, то гружёные фургоны вязли, отчего приходилось постоянно очищать колёса от налипшей грязи.

Пленные татары, идущие с нами в качестве проводников, показывали дорогу, а я сверялся со своей картой. С нами шло несколько гражданских картографов из ведомства Стрижакова, рисующих и замеряющих с помощью моих дальномеров план местности. За три дня дотопали к первому кочевью. Его казаки не увидели, зато обнаружили табун пасшихся коней. Разведчики доложили об этом, после чего распределили