Штурмовик-8. Легенды морей - Валерий Михайлович Гуминский

спине пополз неприятный холодок. Вот подплывёт он сейчас к «Леди Тире» и высунет свою морду в любопытстве, что за добыча к нему пожаловала, а у меня кортика с собой нет. Недаром Кракен подсказал, как именно я могу обуздать морскую тварь. И всё равно в глубине души пряталось недоверие в россказни людей, утверждавших о реальности Белого Змея.

Нет, показалось. Туман скрадывал звуки, но никто не подбирался к бригу. Плохо, что придётся ждать до полудня, пока он рассеется. Я вернулся в каюту немного продрогнувший, и посмотрел на часы. До подъёма экипажа оставалось полчаса. Тью дрых, посвистывая в обе ноздри.

Подумалось о Тире. Каково ей сейчас одной, в постоянной тревоге за меня, и за будущего малыша? Надеюсь, старик Эррандо позаботится о ней, да и граф Додреф пообещал мне ненавязчиво приглядывать за Адалхайдами. Мало ли, что придёт в голову вдове убитого мною Далфина. Вдруг захочет отомстить, отыгравшись на Тире?

Я выбросил эти мысли. Сейчас нужно сосредоточиться на основных задачах: найти Паскаля с моим золотом, найти Эскобето и перенести сокровищницу в трюм своего корабля. Не хочется заранее планировать, что я буду делать с богатствами, но свою долю от «золотого каравана» решил вернуть королю. Это правильный ход с учётом задания лорд Келсея внедриться в аристократическое общество Дарсии. Сбросив с рук компрометирующий груз, могу заслужить доверие Аммара. Мне должно хватить богатств Кракена, с помощью которых, по его словам, я могу купить весь Аксум, даже учитывая, как халифы любят самоцветы и золото. А это очень и очень большие деньги. Хм, я стану богаче короля?

К тому моменту, когда вахтенные сыграли побудку, я уже был наготове. На мне была свежая рубашка, жилет, штаны и длинный сюртук, пояс с кортиком и пистолетами. Поглядев в зеркальце, провёл рукой по бородке, которую стал отращивать после ухода из Скайдры. Жены нет, некому ворчать, что нежную кожу колет щетина или усы.

Пегого я нашёл на капитанском мостике. Он хмуро глядел на едва очерченные контуры острова и кутался в плащ. По-прежнему было сыро.

— Гнилая погода, — буркнул шкипер. — Весь день такая будет, помяни моё слово.

— Надеюсь, к обеду ветер разгонит эту завесу, — я закурил пахитосу, внимательно наблюдая, куда отнесёт дым. Пегий тоже заинтересованно глядел на завитушки.

— Южный, — кивнул он. — Надеюсь, даже раньше удастся поднять паруса. Куда пойдём?

— Начнём рейдировать между островами до тех пор, пока кто-нибудь не заинтересуется нами, — усмехнулся я.

— Мне бы твою уверенность, — покачал головой Пегий. — Я всю ночь думал, зачем Паскалю прятаться здесь столько времени, хотя он мог уйти к Чёрным Островам? Я бы так и сделал.

— «Флейта» Паскаля — дырявое корыто, — вспомнил я. — Он не уйдёт на ней далеко. Или в волнах захлебнётся, или на абордаж возьмут. Вот и вынужден прятаться на островах, которые хоть как-то могут прокормить команду.

— С помощью птичьих яиц или рыбы? — ухмыльнулся Пегий. — При всём уважении к тебе, командор, но ты даже не представляешь, каково это — жрать птичьи тушки и их яйца. Через пару месяцев наступает отвращение от такой еды. Даже рыба не спасает, хотя даёт возможность разнообразить рацион. Повезёт, если где-то здесь растут фруктовые деревья. Тогда можно отсрочить цингу. Но самое хреновое — это одни и те же рожи, на которые уже смотреть без злости не получается. Хочется убить кого-нибудь.

Я кивнул, понимая, о чём говорит Пегий. В либрарии Толессо мне на глаза попалась одна книжка, в которой описывались подобные случаи. В замкнутом пространстве во время долгих экспедиций между членами экипажа начинает расти напряжение, которое периодически перерастало в драку. Люди просто устают друг от друга, когда нет возможности сбросить эмоции, развеяться, напиться от души и порезвиться со шлюхами. Если Паскаль уже около года или более того прячется в богами забытой местности, я ему не завидую. Да и жив ли он вообще?

После завтрака капитан «Леди Тиры» заставил экипаж драить палубу. А я вместе с доном Ансело собрал на шканцах штурмовиков и провёл осмотр: внешний вид, наличие оружия, как наточены и отполированы ли до блеска палаши. Последнее бойцы восприняли как шутку, но тем не менее клинки у всех оказались в порядке.

— Возможно, нам предстоит схватка с противником, — предупредил я, прежде чем отпустить штурмовиков. — Мы не знаем, в каком количестве он сюда заявится. Может, флотилия, может — всего два-три корабля. Поэтому не расслабляемся, держим ушки на макушке. Всё, пока свободны. Гусь, назначь двоих на пост, пока с якоря не снялись.

— Есть, командор! — козырнул десятник.

А я вместе с Михелем отправились в кают-компанию. На шкафуте встретили Наби-Сина и Дор Хадана, слабого, бледного, но с тальваром в руке стремившегося атаковать старшего низарита. К моему удивлению, тот вовсе не собирался беречь товарища, а сам периодически наступал, ловко орудуя клинком. Дор отбивался, сжав зубы, а на его смуглом лице выступили крупные капли пота.

— Фанатики, — прошептал Михель. — Ты не боишься, что они однажды всадят тебе в спину свои кривые сабли?

— Тальвары, — машинально ответил я, стараясь пройти мимо как можно незаметнее. В туманной дымке это оказалось довольно просто. Увлечённые боем, низариты меня не заметили. — Вообще-то, да. Я всегда об этом думаю. Нередки случаи, когда преданные слуги убивали своих хозяев.

— И как живёшь с этим? — поразился дон Ансело, когда мы миновали шкафут. — У тебя жена, скоро ребёнок появится, а за спиной вот эти двое… Нет, как бойцы — они невероятно сильны, ловки и опасны, с ними только ты справиться можешь, ну и Рич, пожалуй. Подумай, кто за ними будет присматривать.

— Не переживай, дружище! — я рассмеялся и хлопнул Михеля по плечу. — Я же знаю, что вы уже решили между собой, кто будет меня охранять от моих телохранителей.

— Откуда ты… — растерянно произнёс дон Ансело и вдруг выругался, совсем как палубный матрос. — Вот дерьмо акулье! Как тебе удалось узнать?

— Да всё просто! — меня развеселило, как наивно и по-детски друзья-соратники приглядывают за низаритами, думая, что смогут спасти своего командора от разящего удара ножом. — На вас посмотришь, и сразу становится ясно, что вы задумали. Михель, бросайте эти штучки. Ничего со мной не случится. Эти парни дали клятву на крови. А для халь-фаюмца кровь — это больше, чем признание