Закон чебурека - Елена Ивановна Логунова

Она у нас тощенькая, но ловкая и спортивная. Было время, преподавала лечебную физкультуру пациентам наркодиспансера. Незабываемый период ее биографии, мамуля очень любит вдохновляться Алкиными историями из тех времен.

— Почему не получится? — Я, чтобы соответствовать подружке-физкультурнице, приняла йоговскую позу «Собака мордой вниз», но быстро утомилась и переформатировала ее в «Собаку на сене» — за сено вполне сошел хрустящий матрас.

— Если я правильно понимаю, от кого вы с Зямой унаследовали свое дикое ослиное упрямство, то Мария Семеновна не успокоится, пока не выяснит новейшую историю Вити Капустина, — объяснила Трошкина и перешла к приседаниям, из-за чего в ее речи образовались паузы. — А это значит… его придется… найти и допросить… как минимум!

— Как максимум — перевоспитать, исправив чей-то давний педагогический брак, — поняла я. — Хотя кто кого перевоспитает, еще большой вопрос.

Я, можно сказать, лучшие годы своей школьной жизни провела в обществе хулиганов и двоечников, которых бабуля упорно навязывала мне в компаньоны, отчего-то свято веруя, что я на них благотворно повлияю. Если бы я еще в песочнице не сдружилась с Трошкиной, которая всегда была образцом благонравия, бабулины протеже непременно уволокли бы меня в пучину порока. Ангелочек Алка с трудом, но все же удерживала меня на стезе добродетели.

— Девочки, проснулись? Идите к столу! — позвала бабуля.

Оказывается, она не забыла о своем обещании позаботиться о наших завтраках.

Это радовало и оживляло надежды на приятный отдых, почти насмерть убитые ночной газовой атакой.

— Сегодня завтрак скромный, потому что холодильник еще пуст, а в шкафчиках я нашла только сахар, соль и заварку, — предупредила бабуля, едва мы вышли к столу. — Могу предложить чай и бублики, зато еще горячие, недавно из пекарни.

— И как они к нам попали? — Мамуля резонно удивилась и огляделась, словно ожидая увидеть инфернальную сущность, сыгравшую роль доставщика.

— Их принес милый местный мальчик, — Бабуля разлила по грушевидным стеклянным стаканчикам ароматный чай.

Я молча цапнула с блюда самый аппетитный бублик-симит, предоставляя прояснить историю его появления кому-то менее голодному.

В нашей семье застольные разговоры не в чести, поскольку количество сказанного обычно обратно пропорционально объему съеденного.

— А мальчик откуда? — все-таки спросила мамуля, но лишь после того, как взяла себе бублик.

Бабуля сделала то же самое, для верности надкусила свой симит и только тогда ответила:

— Он расставлял шезлонги и раскрывал зонты у бассейна. Я помахала ему…

— Палкой? — уточнила я.

— Какая разница? — слегка поморщилась бабуля.

Она не любит, когда критикуют ее педагогические приемы.

— Главное — результат: он был так мил, что живо сбегал за бубликами.

— А как же вы с местным мальчиком поняли друг друга? — простодушно удивилась Трошкина, наконец забрав с блюда последний бублик. Естественно, самый тощенький, малость кривой и чуточку подгоревший. — Неужели он знает русский язык?

— Аллочка, за сорок четыре года работы в школе у меня были сотни мальчиков, которых то и дело приходилось спрашивать: «Ты что, русский язык не понимаешь?», но в итоге все они благополучно получили аттестаты о среднем образовании, — фыркнула бабуля. — Так неужели я не объясню, что мне нужно, одному смышленому турчонку!

Она потрясла в воздухе палкой, и я окончательно уверилась, что в данном случае успех международной дипломатии обеспечила демонстрация вооружения.

— Я, кстати, собираюсь поговорить и с соседями, так напугавшими нас минувшей ночью, — сменила тему бабуля. — Схожу к ним, объясню, что не следует испытывать терпение иностранных гостей и компрометировать турецкую кухню жаркой вонючих котлет в три часа пополуночи.

— В два тридцать три, — уточнила мамуля. — Я как раз посмотрела на часы, чтобы дать точные показания полиции, если наш дом взорвется.

Трошкина озадаченно хлопнула глазами, а я понятливо покивала: ясненько, предполагалось, что весь дом взорвется, а мамуля в нем уцелеет.

Это профессиональная деформация автора мистических триллеров. У него, то есть, конечно, у нее — у нашей мамули — миллион чудесных вариантов спастись от верной гибели и жить если не счастливо, то хотя бы долго. В критической ситуации можно быстренько стать зомби, вампиром, бессмертным эльфом, огнеупорным драконом, на худой конец — загодя телепортироваться из эпицентра катастрофы в безопасное место.

Самое удивительное, что это чудесным образом работает: убежденность в собственной неуязвимости будто и впрямь защищает нашу писательницу от бед и разрушительного влияния времени!

В свои пятьдесят с хвостиком (длину которого у нее лучше не уточнять, если вы сами не бессмертный эльф или противоударный тролль) мамуля выглядит максимум на сорок, то есть смотрится моей старшей сестрой.

Это составляет предмет гордости и одновременно вечных страданий папули как любящего мужа-ревнивца — тоже два в одном.

— Схожу с вами к соседям, если позволите, — сказала Алка.

Наивная! Думает, если у бабули будет свой переводчик, она не использует как эффективное средство дипломатии палку.

— Позволю, — милостиво кивнула бабуля. — Кто-то же должен перенимать бесценный опыт, пока не поздно.

Я вообразила Трошкину старушкой, успешно перенявшей бабулин бесценный опыт (и палку), и подавилась чаем.

— Ты кашляешь, Дюша? — встревожилась мамуля. — Не надо было врубать кондиционер в своей спальне на полную мощность!

Сплит-систему в гостиной мы после ЧП с котлетно-газовой атакой не включали, опасаясь, что соседи не ограничатся приготовлением одного блюда. Общим решением постановили использовать скомпрометировавший себя сплит пореже, обходясь менее мощными кондиционерами в спальнях.

— Всё в порядке, я здорова, — успокоила я родительницу и, залпом допив чай, встала из-за стола. — Ну, кто со мной на пляж?

— Я, пожалуй, не буду спешить, мне нужно уложить волосы и поутюжить тунику, — поделилась амбициозными планами мамуля.

— Значит, мы с тобой, Бася, начнем с бассейна, — решила за двоих бабуля. — Это и правильно, будем привыкать постепенно, переходя от малой воды — к большой. А вы, молодежь, можете сразу бежать на море, но чтобы не позднее половины одиннадцатого были дома. Солнце здесь злое, тепловые удары нам не нужны.

— Нам никакие удары не нужны, — уточнила боязливая Трошкина и символически поплевала через левое плечо.

Увы, как позже выяснилось, это не помогло.

— Мы нашли ее, — прижимая трубку к уху плечом, сказал брюнет, который уже не был таким унылым и хмурым, как накануне. — Бабка — действительно туристка. Отдыхает тут с дочкой и внучками.

— Ложный след? — огорчился голос в трубке.

— Может, и нет, — срифмовал брюнет. — Сюрпри-и-из: она его бывшая училка. Это же не может быть совпадением, правда?

— Я удивлюсь, если это совпадение. — Голос в трубке оживился. — Ты его увидел? Он где-то рядом?

— Пока не видел. У этих баб все окна наглухо закрыты.

— Это очень подозрительно.

— Тоже так думаю, — согласился брюнет.