Спасти президента - Лев Гурский

Однако продуманное меню внезапно было скомкано.

Сперва откуда-то сбоку в толпу белых рубашек и синих шаровар вонзился с истошным визгом ярко-красный клин сарафана. Над сарафаном блеснула маленькая голова — абсолютно босая, без единой волосинки. Не переставая громко визжать, бритая девица растолкала ударами локтей испуганных полпредов диаспоры и побежала дальше, оставив за собою в толпе широкий шлях: словно трактор колею пропахал.

На бегу девица смела прочь двух особо медлительных активистов. Пнула ногой ошалевшего правнука, которого вовремя не успели убрать с дороги. Мимоходом огрела сумочкой по спине доктора Сапегу. А затем метнулась в ближайший переулок.

За боевым пробегом хулиганки я следил из-за плеча Сердюка, закрывшего меня своим корпусом при первых же звуках визга — на случай покушения. Но если и готовился теракт, то, скорее уж, против докладчика. Коротышке-доктору еще пофартило. Не вырони он листки на тротуар и не наклонись за ними вслед, сумочка могла проехаться по его ученой голове. Кто знает, пережил бы эту встряску накладной седой чуб?

— Дивчина, як нэ соромно! Геть! — Посол Устиченко суетливо всплеснул руками, пытаясь возвратить порядок в строю.

Слишком рано. Едва толпа сомкнулась и зарастила прореху, как ее строй был варварски нарушен в том же самом месте. Уже знакомый мне пестрый тип, которого официанты выкидывали вчера из «Трех поросят», ледоколом протаранил наши бело-синие ряды. С воплями: «Сашка! Сашка! Стой, паскуда!» — он устремился вдогонку за лысой дивчиной. Я вспомнил, что вчера у ресторана этот же пестрый отхлестал похожего лысого хлопчика. Вероятно, тип питал устойчивую неприязнь к бритоголовым, вне зависимости от их пола. Бывает.

— Геть! — простонал бедный Устиченко, отмахиваясь от пестрого типа, как от пчелиного роя.

Ненавистник лысых послушно исчез в том же переулке. Однако по пути он едва не отдавил руку профессору, который, согнувшись, еще подбирал с тротуара листки своего конспекта.

Двойной набег с интервалом всего в минуту произвел на докладчика ошеломительное воздействие. Отбросив недопроизнесенную речь, профессор мигом разогнулся и перешел с музейной мовы-нэньки на чистый русский язык, а от древней истории — к современности.

Присутствующие быстро узнали о целом заговоре, затеянном врагами нашего национального ренессанса против доктора наук Андрия Сапего. Он, Сапего, ничуть не сомневается: теперешняя провокация так же тщательно спланирована, как и утренняя... Ах, вы еще не слышали, что было сегодня утром? Пожалуйста, он расскажет, пожалуйста!.. Враги нацренессанса и лично Андрия Сапего нарочно подселили к нему в соседнюю квартиру наркомана и наемного убийцу — с целью запугать доктора наук ударами в стенку... Да, да, доктор наук Сапего своими глазами видел у него наркотики и короткое ружье в коридоре, с таким широким дулом и маленькой ручкой сбоку...

Услыхав про оружие, мой Сердюк встрепенулся.

— По описанию на спецкарабин похоже, Василь Палыч, — озабоченно заметил он. — КС или КС-23... Может, проверить сигнал? Я съезжу туда, если надо...

— Проверить? — переспросил я, обращаясь уже к послу.

Пан Устиченко, кое-как возвративший толпу в прежнее русло, снова вынырнул неподалеку от нас. Лицо у посла было разнесчастное. Важное мероприятие, порученное ему лично, давало сбой в присутствии премьера. За такое по головке не гладят.

— Кого именно? — Устиченко с опаской посмотрел на моего референта. Для посла Сердюк по-прежнему оставался тайным сотрудником Безпеки. Устиченко решил, будто речь уже идет о проверке его самого — на лояльность государству. С перспективой быстрой отставки, если что не так.

— Не кого, а что, — терпеливо уточнил я. — Я про заявление пана Сапеги.

Посол сразу успокоился.

— A-а, козни врагов... Ничего страшного, — сказал он, тактично прикрывая рот ладонью, чтобы не услыхал маленький профессор. — Это уже не первый его заговор, пан Козицкий. Полгода назад доктор обнаружил за собою слежку, на рынке. А раньше враги подложили уран ему в холодильник, а еще до того прорыли подземный ход через его садовый участок... У пана Сапеги была трудная молодость. Иногда она дает о себе знать.

Я прислушался к доктору. Тот покончил с наемным убийцей и теперь сбивчиво объяснял диаспоре про какой-то дирижабль, который москали с провокационной целью насадили на шпиль гостиницы «Украина». Из публики ему внимал один только правнук, очень довольный, что уже разбирает некоторые китайские слова. Все остальные в толпе перешептывались, жалостливо поглядывая на Сапегу.

Коротышка-историк и впрямь страдал манией преследования.

— Не надо ничего проверять, — тихонько объявил я своему референту. — Какой там, к дьяволу, карабин? Видите же, человек не в себе.