Антология советского детектива-48 - Николай Иванович Леонов

не владел. Многое, практически все, было непонятно, значит, опасно, а в таких случаях он от серьезных действий воздерживался. А принять товар на миллион долларов более чем серьезно.

«Ничего не предпринимать, ни с кем не ссориться, всем все обещать и тихо отсюда уехать», – решил Юдин и повеселел. Он насухо вытерся огромным махровым полотенцем и вышел из ванной в спальню. Дверь в гостиную была закрыта неплотно, и полоса света разрезала широкое ложе, словно луч прожектора, и в этом луче плавал табачный дым. Юдин застыл с полотенцем в руках, прислушался. Он хорошо помнил, что дверь запер и ключ по привычке оставил в замке. Юдин отбросил полотенце, быстро оделся, оружия он не имел, но был физически крепок, взял с ночного столика тяжелую пепельницу, мягко шагнул к двери и услышал спокойный, чуть насмешливый голос:

– Борис Андреевич, не играйте в индейцев, выходите с поднятыми руками, поговорим.

Юдин вздохнул, бросил пепельницу на кровать, распахнул дверь и шагнул в комнату.

– А руки? – спросил Гуров, улыбаясь.

Увидев полковника милиции, который курил, сидя в кресле, пытался пускать кольца и щурился от дыма, Юдин облегченно вздохнул и ответил:

– А шутки у вас дурацкие…

– Если желаете, можете выпить, и присаживайтесь, – Гуров кивнул на кресло напротив.

– Не у вас в кабинете, – проворчал Юдин и подошел к бару.

– Естественно, иначе бы пили лишь теплую воду.

– Вам налить?

– Можно.

Юдин наполнил два бокала сухим белым вином, подошел к двери, убедился, что она заперта и ключ на месте, пожал плечами, один бокал поставил перед гостем, второй пригубил и опустился в кресло.

– А где Нина? – неизвестно почему спросил Юдин.

– Спит. – Сыщик смотрел уже не насмешливо, а серьезно. – Ночь. Обычно в это время люди спят.

– Ну, хорошо. Все. Закончили болтать, давайте о деле. Что вам нужно?

– Вы, конечно, не знаете, кто убил Людмилу Заслонову?

– Да я и фамилии ее не знал.

– Как ее убили? Зарезали или разбили голову? Или задушили?

– А откуда вы?.. – Юдин запнулся, махнул рукой. – Зарезали.

– Рана резаная или колотая?

– Зачем вам? Да я и не приглядывался. Кажется, в горло, сбоку. – Юдин дотронулся до своей шеи.

– И как вы думаете, за что? Просто так убивают крайне редко.

– Вы понимаете, что я к убийству отношения не имею?

– Не понимаю.

– Вы же человек умный…

– Видимо, не дурак, и потому от категорических суждений воздерживаюсь. Я сейчас произнесу несколько банальных истин, вы потерпите. Этот загадочный дом и все с ним связанное оставим в стороне. Ваше совещание с Губским, Кацем и Мельником, охранники, попытка насилия надо мной – тоже в сторону. Убили человека. Факт страшный и конкретный. Я вас не пугаю, но вы невольно становитесь если не соучастником преступления, то уж соучастником сокрытия, что тоже наказуемо. Вступление закончено, перехожу к сути вопроса. Какое событие произошло или должно произойти в этом доме, о котором узнала Людмила Заслонова, и за это знание ее убили?

– Понятия не имею.

– Давайте не так быстро, подумайте.

– Повторяю…

– Я же вам сказал, не спешите, – перебил Гуров. – Просто так убивают крайне редко, и у нас не тот случай. Думайте…

Юдин был мужик не слабый, но от тона и взгляда Гурова поежился. Бриллианты Каца! Единственное, что здесь сегодня может толкнуть на убийство, – это бриллианты, подумал Юдин и удивился, что не подумал об этом сразу. Но при чем тут Авария?

– А вы не ищите сразу ответ, – сказал Гуров. – Выдайте исходные, а почему убили именно девушку, попробуем отгадать вместе.

Проницательность сыщика ошарашила, Юдин растерялся, но быстро взял себя в руки и сказал:

– Я ничего не говорил, вы не Вольф Мессинг…

– Я сыщик-профессионал, не будем терять время, – перебил Гуров. – Девушка что-то знала, судя по вашему поведению, вы тоже это знаете. Девушку убили, я единственный человек, который способен вас защитить.

Гуров ломился вперед и походил на человека, который в кромешной тьме, словно играя в жмурки, движется, угадывая направление по запаху, размахивая руками, пытаясь схватить зрячего противника. Только это была не игра, и сыщик мог в любой момент схватить и нож, и пулю.

– Сожалею, но с милицией не сотрудничаю, помочь вам не могу, – ответил Юдин.

– Я в помощи не нуждаюсь. – Гуров поднялся, начал расхаживать по гостиной, бывало, он так шагал в кабинете генерала, движение помогало думать. – Вы только что вспомнили факт, событие, ситуацию, которая объясняет причину преступления… Борис Андреевич, вы серьезный, умный человек.

Юдин не испугался, а разозлился, и не на сыщика, а на себя, и потому сорвался:

– Не умный, а нормальный делец-бизнесмен, не путайте, пожалуйста, с уголовниками! Я не хотел сюда ехать, черт меня побери! Идиот! Кретин! Я ничего не знаю, а то, что знаю, не скажу! Я не могу завалить партнера!

– Стоп! – Гуров остановился и заговорил тихо, почти шепотом: – Партнера? Значит, Кац. Анатолий Самойлович Кац. Не Мельник, не тем более Губский. Так что Кац?

– А при чем тут девка? – тоже шепотом спросил Юдин.

– Девушку привел Мельник, – а от него до убийства только протянуть руку. Кто обнаружил труп?

– Мельник и Кац были здесь, в этом номере, мы беседовали около часа, пошли к Губскому, – вспоминал Юдин. – Мельник проходил мимо своего номера, толкнул дверь. Она была незаперта. Девушка лежала в центре гостиной, лицом вниз. Мне кажется, ударили в шею, сзади, но я не приглядывался.

– Так колотая или резаная? Не знаете. – Гуров кивнул. – Почему меня не позвали? Извините, – он махнул рукой, – заговариваюсь. Все, время беседы истекло, пошли к Губскому.

– Ночь. Старик спит.

– Проснется.

Гуров кивнул на дверь, повернул ключ и первым вышел в коридор.

Сначала стучал тихо, затем громче, но Губский не отзывался. Гуров присел, заглянул в замочную скважину, убедился, что она свободна, достал из кармана ключ-универсал, который час назад взял у администратора, и открыл дверь.

Патриарх уголовного мира полулежал в кресле, вытянув худые ноги, он мертво смотрел в потолок.

– Мысль интересная, – спокойно произнес любимую фразу Гуров, жестом пригласил Юдина войти и закрыть дверь.

Сыщик поднял руку Губского, не проверяя пульс, в чем нужды не было, а определяя температуру тела. Рука оказалась теплая. Сыщик подошел к окну, пальцем шевельнул открытую раму, посмотрел в густую тишину ночи и вернулся к телу. Ни крови, ни внешних повреждений видно