Немая улика - Цинь Мин

смертях, судмедэксперту необходимо установить время каждой смерти и обнаружения тел, чтобы составить точную хронологию событий, что значительно упрощает дальнейшее расследование.

– Ничего себе глыба, – заметил Дабао. – Хорошо, что труп находился высоко и его не накрыло водой.

– Да, – ответил я. – Двадцать девятого тоже шел дождь, но все-таки просто попасть под дождь и полностью вымокнуть под ним – это разные вещи. Есть надежда, что какие-то улики на теле погибшей все же сохранились.

Договорив, я дотронулся до глыбы, на которую приземлилось тело, – она была гладкой и чистой, к моей руке ничего не прилипло. Я достал из своего чемоданчика скотч и наклеил полоску прямо на камень, а когда отклеил, увидел на нем черные песчинки гравия.

– Ну что ж, нам пора в морг! – заявил я.

Мы карабкались по стене ущелья, а полицейские, остававшиеся наверху, помогали, подтягивая нас за веревки. Так они искусственно уменьшали наш вес, и карабкаться становилось проще. Подниматься намного сложнее, чем спускаться. Когда мы наконец оказались наверху, криминалисты и полицейские, которые поднимали нас, никак не могли отдышаться. Один из полицейских, полусогнувшись, сказал:

– Судмедэксперт Цинь… вам бы похудеть.

Областной морг, прозекторская отдела судебно-медицинской экспертизы

Это был самый лучший кабинет для аутопсии в городе – в первую очередь потому, что он был новым – строительство закончили в этом году. Даже с порога было понятно, насколько современно он обустроен. Совершенно новый высокомощный кондиционер и мощнейшая вытяжка, установленные здесь, создавали единый воздушный поток. В теории благодаря такому хорошему проветриванию зловоние трупов должно улетучиваться прямо с секционного стола.

Под рев вентиляционной системы мы начали вскрывать тело Цзян Фанфан.

Я представлял ее иначе. По сравнению со своим мужем – сорокалетним уродцем – Цзян Фанфан была красавицей, выглядевшей не старше тридцати. Она обладала хорошим телосложением и маленьким грустным личиком. Конечно, такой она была при жизни, а сейчас лежала перед нами совсем в ином виде: голова разбита, кровь вытекает из носа, рта, ушей и глаз, вокруг которых появились синие гематомы, а прежде чистое и бледное лицо перемазано грязью.

При переломе основания черепа кровянистая спинномозговая жидкость может проступить через трещины, образовавшиеся на черепе, а после – через рот, нос и уши. Вместе с тем кровь попадает в пазухи решетчатой кости, что и проводит к гематомам, похожим на круги вокруг глаз панды.

Мы начали вскрытие от сложного к простому. Самые тяжелые раны пришлись на область головы Цзян Фанфан. Затылочная область превратилась в кашу – вдавленный перелом. Ткани мозга и мозжечка расплющились, а мозговое вещество вытекало из раны на голове.

Лобная доля большого мозга девушки была сильно контужена, и там образовалась субдуральная гематома, однако на черепе и коже в соответствующих местах не было никаких видимых следов, что является признаком контрудара, возникшего до момента смерти девушки. Кроме того, на спине и ягодицах Цзян Фанфан были обширные подкожные и внутримышечные гематомы. Грудные позвонки и крестцовая кость имели явные признаки перелома и кровотечения.

– Эта женщина приземлилась спиной на камень, – сказал Дабао. – Мы можем предположить, как она стояла до прыжка?

Я покачал головой.

– Там высота больше двадцати метров, тело кувыркалось в воздухе. Да нам это и неважно.

– А что тогда важно? – спросил Дабао.

Я указал на руку Цзян Фанфан. Кончики ее пальцев и запястье со стороны ладони были усеяны ссадинами, под длинными ногтями скопилась грязь.

– Такая грязь под ногтями не могла появиться из-за дождя, – сказал я, – а при жизни Цзян Фанфан была достаточно опрятной, чтобы не допустить такого.

Дабао поправил очки и присмотрелся к рукам девушки.

Я снова достал скотч и приклеил кусочек на пальцы под ногтями, а затем достал фрагмент, который клеил на камень. Оба образца я передал судмедэксперту Вану.

– Предлагаю отправить эти образцы в лабораторию криминалистики. Пусть сравнят их между собой, а также определят, не совпадает ли грязь под ее ногтями с песком, в котором погиб мальчик.

– Понятно, – сказал Дабао. – А ты хорошо подготовился… Действительно, лучшего способа доказать или опровергнуть, что она его убила, нет. Если она хоть как-то контактировала с песком в тот день, его частички должны были остаться под ногтями.

Я вздохнул.

– Даже если мы найдем песок под ее ногтями, это докажет лишь то, что она трогала землю рядом с местом убийства ее сына. В этом вся сложность подобных дел: у нее самой мы уже ничего спросить не сможем.

Мы вернулись к осмотру тела. На лицевой части туловища Цзян Фанфан, между молочных желез, было крупное подкожное кровоизлияние размером с кулак, больше никаких повреждений или гематом не было.

– Все-таки этот Шэнь Цзюнь сильно любил жену, – отметил Дабао. – Она ребенка потеряла, а он даже пальцем ее не тронул…

– Разве? А это что? – Я указал на синяк. – Отличается от других травм на теле.

– Это всего лишь обычное подкожное кровоизлияние, ничего странного в нем нет, – ответил Дабао.

Я махнул рукой, чтобы он оставил свои пустые рассуждения. Мне потребовалось время, прежде чем я догадался сходить в другой конец кабинета, взять одежду женщины и разложить ее на полу.

В этот момент в комнату для вскрытия вошел один из следователей:

– Судмедэксперт Цинь, наше предварительное расследование в целом подошло к концу. Мы узнали, что у Цзян Фанфан был любовник, и уже установили за ним слежку. Начальник попросил меня сообщить вам об этом.

Я был так сильно занят осмотром брюк погибшей, что даже не поднял на вошедшего глаз.

– Хотите сказать, это он мог убить ее?

Следователь опешил от моего заявления:

– Нет, нет, нет, это невозможно! Она же спрыгнула в ущелье! Наше расследование показало, что вечером двадцать девятого числа ее любовник никак не мог совершить преступление, но в ночь с двадцать восьмого по раннее утро двадцать девятого у него нет алиби, поэтому мы подозреваем, что это он убил ребенка.

Я поднял глаза на следователя:

– А я считаю, что ребенка убила сама Цзян Фанфан.

– Собственного ребенка? Да еще и с такой жестокостью? – удивился следователь.

– Не нужно приписывать свои эмоции психически нездоровому человеку, – попытался объясниться я. – Будем честны: то, что произошло с тем малышом, мог сделать только психически неуравновешенный человек, другой не додумался бы до такого. К тому же мы нашли песок не только на ее руках, но и на ботинках. Желтой грязи на месте ее гибели не было, но она была там, где закопали ребенка.

Наш разговор перебил телефонный звонок – это был судмедэксперт Ван. Он сообщил, что по результатам исследования электронным микроскопом образцы, найденные под ногтями погибшей,