Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

норме, сердцебиение ребенка четкое и уверенное. Сядьте. – Она помогает Ханне приподняться, подставив крепкую руку с бледной кожей, ждет, пока Ханна опустит ноги на пол. – Теперь давайте измерим давление.

Врач оборачивает вокруг руки Ханны пластмассовую манжету – пластик холодит разгоряченную кожу – и накачивает воздух. Прижав стетоскоп к внутренней стороне руки Ханны, ведет отсчет. Между ее бровями пролегает небольшая складка.

– Гм, подождем немного и попробуем еще раз. Тем временем, может, приготовите пробу? Туалет в коридоре.

Врач подает Ханне прозрачную склянку и кивает на дверь. Ханна послушно сползает с кушетки и, испытывая легкую тревогу, идет по коридору. В туалете она закрывает глаза, стараясь отогнать все мысли об Эйприл, Райане и Джерайнте, но они не исчезают, осаждая ее со всех сторон, мешая думать, вторгаясь в настоящее, где должна находиться только она и ее ребенок.

Ханна возвращается в кабинет и отдает еще теплый сосуд с легким чувством стыда, который всякий раз охватывает ее при сдаче анализов. Врач окунает в склянку какую-то палочку, считывает показания и кивает:

– Прекрасно. Здесь не о чем беспокоиться. Еще раз измерим давление, и сможете идти.

Ханна подставляет руку, врач опять надевает и накачивает манжету – на этот раз она жмет гораздо сильнее. Повисает молчание. Ханна чувствует, как в руке, пытаясь преодолеть препятствие, пульсирует кровь. Врач тяжело дышит через рот; как видно, у нее насморк и она не может дышать носом.

Наконец она выпрямляется и расстегивает манжету.

– Что ж, пока ничего страшного, но давление у вас довольно высокое.

– Я сюда бегом бежала, – объясняет Ханна, опуская закатанный рукав.

– Приходите на следующей неделе. Надеюсь, все будет в норме.

– На следующей неделе? – пугается Ханна. Обычно она приходит раз в месяц. Мысль о том, что обнаружили что-то серьезное, требующее проверки через неделю, ее расстраивает. – Вы уверены?

– Это будет двадцать первое… – Женщина водит пальцем по журналу приема посетителей. – Время после обеда уже занято… есть окошко в девять сорок утра. Сможете?

Ханна со вздохом кивает и достает телефон, чтобы ввести дату приема.

– Разумеется. Но давление поднялось из-за спешки.

– Скорее всего, вы правы. Однако, как говорится, береженого бог бережет. А теперь ступайте домой и отдохните.

Ханна кивает и уходит, но еще на пороге в голову как незваный гость проникает мысль о сообщении Джерайнта, и она печально думает: «Если бы все было так просто».

До

– Нет, не могу, – произнесла Ханна, стоя в центре гостиной и ощущая прилив тошноты вкупе с отвратительной щекоткой в животе. – Не могу. Как я пойду туда и буду стоять у всех на виду?

– Хорошо, тогда я схожу. – Эйприл встала и с наслаждением потянулась. – И тебе напишу. Кастаньеты – главный приз, большой палец вверх – второе место, череп и кости – третье.

– Ну ты и дура! – воскликнула Ханна, не удержавшись от смеха. Ей как раз не хватало такого отношения: типа никогда не принимай все всерьез. Это не конец света!.. Впрочем, больше всего Ханну уязвляла несправедливость. Эйприл вообще не сдавала податей, ее преподаватель посчитал, что на первом курсе рановато устраивать экзамены. Уилл и Райан подготовили расширенное сочинение, оценки им сообщили на той же неделе. В то же время Хью, бледному и дрожащему, облаченному в академическую мантию, пришлось сидеть и писать настоящую экзаменационную работу. Теперь в ожидании результатов он каждое утро бегал проверять свою ячейку.

Ханна даже не знала, каким образом ей сообщат ее собственные оценки, – опустят листок бумаги в ячейку или доктор Майерс пришлет сообщение по электронной почте. Вместо этого ей неожиданно пришла рассылка от Рубие, одной из девушек, приглашенных на вечеринку у доктора Майерса: «Оценки вывешены на дверях кабинета доктора Майерса». И все. Ни фотографий, ни намека на то, кто что заслужил. Рассылку получил каждый студент группы английского языка и литературы, так что теперь все они наверняка толпились перед дверью преподавателя, в то время как Ханна боялась пойти и посмотреть.

– Ладно, – наконец заявила она. – Я сама пойду. Лучше уж самой сразу все узнать.

– Ты ведь понимаешь, что все это фигня? – спросила Эйприл, положив руку ей на плечо. – Понимаешь, да? Все это не имеет никакого значения.

Ханна кивнула. Хотя в эту секунду список с отметками был для нее важнее всего на свете.

* * *

Через десять минут Ханна уже шагала по коридору к кабинету доктора Майерса, вытирая о джинсы вспотевшие ладони. Еще издали она увидела, что к двери приколоты три разных листка. К тому, что висел справа, наклонилась знакомая девица-третьекурсница. Когда Ханна остановилась рядом с ней, та обернулась с довольной улыбкой.

– Удачи! – пожелала она. – Надеюсь, ты получила то, что хотела.

– Спасибо! Тебе тоже. И я надеюсь, что ты тоже получила. То, что хотела.

Девушка на этот раз улыбнулась снисходительно, словно желая сказать «да не волнуйся ты так», и удалилась, оставив Ханну наедине с коротким списком имен.

Фамилии первокурсников находились в левом списке. Ханна машинально перевела взгляд туда, где должны были стоять фамилии, начинающиеся на букву «Д», но быстро сообразила, что список составлен не в алфавитном порядке, а по какой-то неведомой системе. В том месте, где полагалось быть ей, почему-то находился ее партнер по практическим занятиям Майлз Уолш. Напротив каждой фамилии был проставлен ряд символов. Рядом с Майлзом Ханна увидела символы βα, β+. Напротив еще одной фамилии – γ++, β-. У нее перехватило дыхание. Что это? Какой-нибудь жестокий оксфордский трюк, заставляющий студентов разгадывать собственные оценки, взламывая неизвестный код?

– А-а, привет! – произнес кто-то за спиной Ханны.

Она крутнулась на месте и увидела Джонти Уэствелла, парня, которого встретила на вечеринке доктора Майерса.

– Пришла проверить оценки? Я тоже. Вот только не надо было их вывешивать на всеобщее обозрение. Большинство преподавателей так делают исключительно на вступительных экзаменах. Ну, что там у меня?

– Понятия не имею, – ответила Ханна севшим от едва сдерживаемой злости голосом. – Какие-то долбанные иностранные буквы. Что они вообще значат? Что такое этот чертов игрек плюс?

– А-а! – Джонти рассмеялся. – Извини… В моей школе оценки выставляли греческими буквами. Я забыл, насколько это дико выглядит для людей, привыкших к процентам. Это не игрек, а гамма. Ну, знаешь… альфа, альфа минус, бета, гамма плюс и так далее. Видишь, вот я где. Могло быть и хуже. Я знаю, что накосячил со вторым сочинением. А ты где? – Джонти с любопытством пробежал взглядом по списку первокурсников и рассмеялся. – Ну, тут даже переводчик не нужен.

Ханна посмотрела туда, куда указывал его