Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

И потом… потом…

– Я поднялась по ступеням на нашу лестничную площадку. Дверь была открыта. – Собственный голос Ханны звучит в ее ушах как чужой. – Как в тот раз, когда я вернулась и застала в квартире Невилла. Мне следовало догадаться: случилось что-то неладное. А я не сообразила. Ничего не заподозрила, хотя видела, как Невилл выходил из подъезда.

Картины прошлого, выжженные в памяти, начинают оживать, словно освещенные вспышкой молнии. Вот она берется за дверную ручку. На ковре валяется пучок черных волос – парик Эйприл для «Медеи». А потом…

В этом месте пленка обрывается. «Разум предохраняет себя от чрезмерной боли», – говорил психолог, отчего в душе Ханны полыхнула ярость, так возмутил ее таившийся в словах психолога намек: мол, вы пытаетесь все забыть, думаете только о себе.

– Что было после, я плохо помню. – Ханна подносит стакан к губам и делает большой глоток, чувствуя, как от ледяной воды немеет горло и ломит зубы.

– Память так к вам и не вернулась? – спрашивает Джерайнт, чиркая в блокноте.

Ханна качает головой.

– Иногда бывают проблески во сне. Но я не могу сказать, в какой степени эти воспоминания реальны, а в какой мой разум пытается воссоздать увиденное на свой манер. Мне не на что опереться. Однако я определенно видела, как Невилл выходил из подъезда после того, как покинул нашу квартиру. В этом я ни капли не сомневаюсь.

– Вы, вероятно, не знаете, что Джон Невилл родом из моего города, – произносит Джерайнт.

Ханна поднимает взгляд:

– Вот как?

– Да. Его мать жила за углом, не так далеко от моей тетки. Этот факт, конечно, не снимает с него вины, но позволяет взглянуть на всю историю с другой стороны. Я наслышан о доводах защиты и пробелах в доказательствах стороны обвинении. Дело не только в уликах на месте преступления, хотя они сами по себе непонятны. Никто так и не смог толком объяснить, почему на теле Эйприл не обнаружили следов ДНК Невилла. Ладно, преступник мог быть в перчатках, но он вряд ли сумел бы задушить Эйприл, не получив царапин, без борьбы. К тому же никто не слышал никакого шума, хотя в комнате под вашей квартирой находились люди. Кстати, вам известно, что, по некоторым сведениям, Эйприл на момент смерти была беременна?

Ханна неловко опрокидывает бутылку с водой. К счастью, воды в ней почти не осталось. Ханна торопится подхватить бутылку, прежде чем та скатится со стола, ее щеки пылают, она пытается сообразить, что ответить на столь сомнительное утверждение.

– Извините, – произносит Джерайнт, словно это он уронил бутылку, отодвигает блокнот в сторону и промокает маленькую лужицу салфеткой. – Прошу прощения. Вы, как я вижу, не знали?

– Нет, – упавшим голосом отвечает Ханна. Она невольно подносит руку к своему животу. Ее беременность еще не так уж сильно заметна. Знакомые видят изменения в ее фигуре, но Джерайнт, возможно, полагает, что она просто немного полновата. Ханне почему-то не хочется говорить ему о ребенке.

Она ощущает странную внутреннюю дрожь, это чувство заставляет ее насторожиться. Что это? Ребенок пошевелился? До сих пор она не ощущала его движений, которые, если верить книгам, появляются между двадцать второй и двадцать четвертой неделей беременности. Миновала как раз двадцать третья, и Ханна, затаив дыхание, пытается понять, что это было, – зашевелившийся ребенок или непроизвольное сокращение мышц. Она совершенно перестала слушать, и журналисту приходится ее окликнуть:

– Ханна? Вам нехорошо?

– Все нормально. – Она с трудом возвращается к теме разговора. – Просто я… Нет, я не знала. Честно говоря…

Она замолкает. Ей не хочется бросать в лицо Джерайнту обвинение во лжи, иначе ее могут счесть предвзятой, заранее составившей свое мнение. Но в то же время слова журналиста ее рассердили. Эйприл и беременность? Смешно.

– Не хочу быть невежливой… – Ханна обрывает предложение и, как делала много раз в прошлом, перестраивается на ходу. – Я была ее соседкой по квартире и лучшей подругой. Я очень сомневаюсь, что она утаила бы от меня такую новость. И почему тогда адвокаты Невилла не упомянули этот факт в суде? Мне кажется, это вымысел. Извините.

– О, я с вами согласен, – торопливо подхватывает Джерайнт. – Когда я первый раз об этом услышал, тоже не поверил. Но когда спросил Райана, он подтвердил.

Ханна не находит слов и смотрит на собеседника, приоткрыв рот. Подходящих слов она по-прежнему не находит, и повисает тягостное молчание. В голове Ханны, как пчелы в стеклянной банке, теснятся и рвутся наружу мириады слов. Райан. Эйприл. Беременна.

С какой стати Эйприл было признаваться именно Райану? Если только…

До ее сознания доходит смысл слов Джерайнта:

– Райан считает, что защита не упоминала об этом, поскольку это выглядело бы как перекладывание вины с больной головы на здоровую. Понимаете? Как упрек в беспорядочных половых связях с целью обелить обвиняемого за счет очернения жертвы. Адвокаты решили, что присяжным это не понравилось бы и что Невилла будет проще спасти, если указать на другие пробелы. Вот только… у них ничего не вышло.

– Райан сам вам подтвердил?

Джерайнт молча кивает.

– А он не упомянул, почему Эйприл рассказала об этом именно ему?

Журналист отрицательно качает головой.

Ханна откидывается на спинку, пытаясь разобраться. Концы не сходятся. Неужели это правда? Или Эйприл устроила очередной розыгрыш?

– Дело в том, – произносит она наконец, – что Эйприл, как известно, была большой выдумщицей.

– Что вы имеете в виду? – озадаченно спрашивает Джерайнт.

– Она обожала розыгрыши, хотя, если честно, они не всегда получались удачными. Эйприл любила выводить людей из себя. Иногда придумывала изощренные комбинации. Например, убедила Хью, что его телефон подлежит отзыву из-за проблем с обеспечением безопасности, и уговорила его позвонить в «Нокиа» и пройти диагностический тест. Однако номер, который она ему дала, принадлежал не «Нокиа», а ей самой. Эйприл прикинулась оператором телефонной компании, говорящей с иностранным акцентом, и шаг за шагом провела вместе с Хью воображаемый тест. Я сейчас уже не помню всех подробностей. В итоге Хью должен был ввести диагностический цифровой код – в то время на старых телефонах еще имелась цифровая клавиатура. Однако, когда он ввел все цифры, то получилось текстовое сообщение «Я балда».

– Ха! – вырывается у Джерайнта. Ему становится немного стыдно за неуместную веселость и за то, что он забыл, по какому серьезному поводу они встретились. – То есть, – робко произносит он, – вы считаете, что Эйприл разыграла Райана?

– Возможно. – Увы, ответ звучит неубедительно даже для нее самой. Сердце все еще неистово