Бриллиантовое бикини - Чарльз Вильямс

Папа поглядел на него. В общем-то, конечно, ничего особенного,но, согласитесь, странно повстречать этакий шикарный трейлер в такомнеподходящем месте. Ведь грунтовка вела всего лишь к нескольким захудалымфермам, вроде фермы дяди Сагамора, что стояли вдоль глубокой лощины. А вавтомобиле, который тянул трейлер, никого не было.

— Наверное, они заблудились, — произнес папа.

Мы вылезли из машины и обошли вокруг трейлера. Дверь былазаперта, а занавески на окнах спущены. Не слышалось ни единого звука. Здесь,среди соснового леса, царили тишина и покой, лишь изредка раздавался ревмашины, проносившейся по шоссе за поворотом.

Ну просто чудеса в решете. На вид и с автомобилем, и стрейлером все было в полном порядке. Они не увязли в песке, не прокололи шины.Складывалось такое впечатление, будто кто-то попросту поставил их здесь, а самвзял да и ушел. Мы только диву давались.

А потом мы увидели мужчину.

Он стоял как раз на повороте, но только на обочине, поддеревьями, вот мы его сразу и не углядели. Тем более что стоял он спиной к нами тихо-претихо, высматривая что-то на шоссе.

— Верно, ждет кого-то, — предположил папа. И вдруг тот типобернулся и увидел, что мы стоим возле трейлера. Он так и подпрыгнул и бегомпомчался к нам. Несмотря на жару, он вырядился в двубортный фланелевый пиджак,панаму и коричневые с белым башмаки. На бегу он то и дело оглядывался.

— Какого дьявола вы тут вынюхиваете? — заорал он на папу,едва подбежал на расстояние окрика.

Папа небрежно прислонился к нашей машине.

— Да мы, собственно, просто проезжали мимо, — говорит он, —вот и подумали, что, может, у вас какая-нибудь неисправность или еще что в этомроде.

Мужчина внимательно посмотрел на нас. Папа был одет так, каквсегда одевается на скачки, — в джинсы, обшарпанные ковбойские ботинки исоломенное сомбреро. Он говорит, что это придает его клиентам (как он ихназывает) уверенность в том, что человек, к которому они обратились, связан сБольшой Игрой. Так он и получил свое деловое имя “Нунан — Знаток Лошадей”,которое печатает в заголовках рекламок. Словом, когда тот тип оглядел нас сголовы до ног, он, похоже, тоже ощутил эту самую уверенность и вроде какмалость поостыл.

— О, — сказал он. — Да нет. Никаких неполадок. Я простоостановился остудить мотор.

Он зажег сигарету и продолжал оглядывать нас, словно что-топрикидывая. Он был изрядно смуглый, с холодными голубыми глазами и жидкимичерными усиками. Из-под панамы выбивались пряди темных волос. Видно было, чтоон весь изжарился в своем двубортном пиджаке, да и вообще этот пиджак выгляделдонельзя нелепо посреди соснового леса. Левую руку он держал как-то неуклюже,чуть-чуть оттопыривая, а когда зажигал сигарету, полы пиджака наверху слегкаразошлись, и я заметил там узкую кожаную полоску поперек груди. Наверное,рассудил я, он носит какой-то корсет. Должно быть, переболел полиомиелитом.

— Вы живете поблизости? — поинтересовался он.

Папа кивнул:

— Чуть дальше по дороге. Мы с братом Сагамором владеембольшой хлопковой плантацией. А вы собираетесь навестить кого-то в наших краях?Должно быть, родственников?

Глаза мужчины сузились, точно он напряженно что-тообдумывал.

— Не совсем, — покачал он головой. — Сказать вам правду, яподыскиваю, где бы остановиться на несколько месяцев. Какое-нибудь тихоеместечко вдали от наезженных дорог, где не будут тревожить назойливые туристы.

Я подметил, что и папа в свою очередь начал лихорадочносоображать.

— Вы имеете в виду этакий укромный уголок? Где вы сможетеспокойно загорать, а то и рыбачить, и где вас никто не потревожит?

— Именно, — подтвердил мужчина. — И вы знаете подобныйуголок?

— Ну, точно не скажу, — протянул папа словно бы внерешительности. — Возможно, мы с братом Сагамором и сможем сдать вам в арендуместо для лагеря. У нас там есть озеро, полно деревьев, но туда трудноватодобраться, вот никто к нам и не забредает.

Лицо этого типа просветлело.

— Звучит заманчиво, — произнес он.

— И никакого тебе движения, — добавил папа. — Тупик. А выодин?

— Ну, не совсем, — сказал незнакомец. Я заметил, что всевремя разговора он то и дело оборачивался через плечо — следил за поворотом. —Со мной моя племянница.

— Племянница? — переспросил папа. Мужчина кивнул.

— Но давайте-ка отойдем с солнцепека, — предложил он, и мывслед за ним сошли с обочины и уселись в тени сосны сбоку от фургона. Причемсам он умудрился сесть так, чтобы держать дорогу в поле зрения.

В последний раз затянувшись сигаретой, он отшвырнул ее прочьи указал на трейлер.

— Наверное, мне следует представиться. Доктор Северанс.Специалист по нервным расстройствам и анемии. Со мной моя племянница, миссХаррингтон. Именно ради нее я и подыскиваю уединенное место для лагеря.Бедняжка больна и находится под моим попечением. Она нуждается в длительномотдыхе на лоне природы и вдали от шумного общества.

— Ясно, — кивнул папа.

— Сами понимаете, — продолжал доктор Северанс, — я сообщувам кое-что строго конфиденциально. Мисс Харрингтон происходит из очень старойи очень богатой новоорлеанской семьи. Она деликатная и крайне чувствительнаядевушка со слабым здоровьем, ей предписан абсолютный покой и тишина. Этойвесной ее жених погиб в автомобильной катастрофе, и с ней приключился нервныйсрыв, перешедший в редкую форму анемии. Лучшие специалисты Соединенных Штатов иЕвропы сочли ее безнадежной, так что я вынужден был передать свою нью-йоркскуюпрактику ассистентам и сам заняться этим случаем. За всю историю медицины былозарегистрировано всего три случая этой редкой формы анемии, и она считаетсянеизлечимой, но мне довелось прочесть одну статью фон Хофбрау, австрийскогоспециалиста в области анемии… — Тут он внезапно замолчал и помотал головой. —Думаю, не стоит надоедать вам всеми этими медицинскими тонкостями. Суть в том,что мисс Харрингтон необходимо полнейшее уединение, вдоволь свежих овощей ияиц, чистый воздух и — никаких родственников и репортеров. Так что если высчитаете, будто ваша плантация удовлетворяет всем этим условиям…

— Еще бы, — приосанился папа. — Наша ферма — именно то, чтовам нужно. Там прямо-таки уйма свежих овощей и яиц и абсолютный покой. Что жедо цены…

Доктор Северанс махнул рукой:

— Любая. Любая в пределах разумного. Папа окинул взглядомсперва его костюм, а потом машину и трейлер.