Рай с видом на ад - Владимир Григорьевич Колычев

class="p1">Борис понимал, что не сможет одолеть Ворокуту, но так подмывало ударить его ногой. Но нельзя. Иначе Марков окончательно примет его за психа.

— Ну да, выпил немного, и что… Но я не стрелял! — засмеялся подлец.

— И за манекеном вчера не приходил?

— За каким манекеном?

— Ну все, хватит!.. — топнул ногой Марков и все-таки бросил манекен под ноги Борису.

— Забирай свою гоморру!

— Да иди ты!

— Что ты сказал? — взвился Марков.

И ведь хватило ума наброситься на Бориса с кулаками. Шагнул к нему, замахнулся, но нарвался на подставленную ногу. Борис ударил его в низ живота на стыке тазовой и бедренной кости. Удар удался, Марков согнулся в поясе и, заскулив, подался назад.

— Псих! — с искренним, казалось, возмущением брызнул слюной Ворокута.

А со стороны своего дома к месту бежала Варвара, Борис понял, что пора уходить. Да и Полина, схватив его за руку, потащила во двор.

Они еще не закрыли за собой калитку, когда блондинка воскликнула:

— Вот козел!

— Ничего, ничего! — нервно засмеялась Полина.

А Борис провернул в замочной скважине ключ.

— Я сейчас полицию вызову! — крикнула Варвара.

— У своего любимого Ипполита Матвеевича спроси, можно или нет? А то он полиции почему-то боится!

— Кто боится? Я боюсь?! — засмеялся Ворокута.

— На всю голову больные! — шумела Варвара.

— Вы бы поосторожней, — сказал подлец. — У них пистолет травматический. В меня уже стреляли!

— Так это они манекен расстреляли? — спросил Марков.

— Не знаю ничего!

Борис и сам держался, и Полину уговаривал не отвечать. Они же не собаки, чтобы перегавкиваться через забор.

Вошли в дом, поднялись на второй этаж, глянули из окна, но улица уже опустела. Только и успели увидеть, как Марковы и Ворокута заходят во двор.

— Кто-нибудь мне скажет, что здесь происходит? — в панике спросила Полина.

— Может, нас молнией вчера убило? Или в море смыло?

— Полиция в параллельной реальности существует?

— Не знаю.

Полиция существовала. Увы, им пришлось убедиться в этом. Часа через полтора к дому Марковых подъехал уазик с мигалками. Небо синее, солнце светит, тучи где-то за горами прячутся. А ведь в нормальной реальности к этому времени обещали ливневый дождь и грозы.

Борис не стал прятаться, вышел за ворота. Возле машины стояли среднего роста щуплый офицер и толстый розовощекий старшина. Оба пытались расстегнуть взглядами вторую сверху пуговицу на сарафане Варвары. Верхнюю она уже расстегнула, ослабленный этим лиф не выдерживал натиска силиконового бюста, грудь еще не обнажилась, но если убрать вторую сверху пуговицу…

— Вот он моего мужа ударил! — Пальцами одной руки Варвара указала на Бориса, а другими потеребила верхнюю пуговицу.

То ли застегнуть хотела, то ли расширить вырез, не трогая следующую пуговицу. Уже и душ успела принять, и переодеться. И даже выпить, глазки-то пьяные. Возможно, пьянило еще и предвкушение сильных ощущений. Ворокута далеко не красавец, но, похоже, он смог произвести впечатление на эту недалекую, может, их ждет сегодня незабываемая ночь. Если Петр Семенович вдруг потеряет бдительность.

— Петя ходить не может! — пожаловалась Варвара.

И действительно, Маркова не видно, может, уже вовсю бухает с Ворокутой. Или даже спать лег, устав с дороги. Незаметно для себя приняв лошадиную дозу снотворного.

— Некрасов Борис Антонович!

Борис протянул старшему лейтенанту паспорт и тут же сказал, включая диктофон в своем телефоне.

— Прошу принять заявление! Я подвергся физическому воздействию, на голове гематома, требуется медицинская помощь.

— Берите бумагу, пишите! — пожал плечами старлей, разглядывая паспорт.

— Заявление о преступлении может быть сделано как в письменной, так и устной форме. Устное заявление заносится в протокол, подписываю я, подписываете вы.

— Не слушайте его, товарищ старший лейтенант! Это его другой сосед избил! — тыча в Бориса пальцем, проговорила Варвара.

— Они сейчас вместе пьянствуют, — с усмешкой сказал Борис. — Два пьяных соседа против одного трезвого!

— Что ты несешь? — вспенилась Варвара.

Принюхиваясь, старлей чуть не залез носом под верхнюю пуговицу ее сарафана.

— Коньячком от вас пахнет, гражданочка… Где муж?

— Говорю же, ходить не может!

— Коньячок слишком крепкий, — подлила масла в огонь Полина.

— Позовите мужа! — потребовал старлей.

— Так идет! — вздохнула Маркова, через калитку глядя в глубину двора.

Муж ее шел, даже не хромал. И не покачивался, как пьяный. И Ворокута за ним, и у этого шаг лишь слегка расслабленный.

— Петр Семенович! — чуть ли не крикнула Варвара, но Марков так ничего не понял и к полицейским вышел, не хромая.

— Ваши документы! — потребовал старший лейтенант.

— Не надо проверять документы! Нормально все! Претензий не имею! — кивком указав на Бориса, устало и великодушно сказал Марков.

— Полицию зачем вызывали?

— Погорячились, остыли.

— Остывать в обезьяннике будете!

В горах гулко громыхнуло, набежал свежий ветер, и потемнело и похолодало.

— Ладно, черт с вами!

Лейтенант торопливо составил протокол, оформил вызов, заставил расписаться Маркову, которая и звонила в полицию. Только тогда вопросительно и с надеждой глянул на Бориса. Заявление сделано, и, если он будет настаивать на своей жалобе, им с напарником придется остаться. А гроза в горах штука страшная, уж кому, как не им с Полиной, знать, чудом доехали.

Борис покачал головой, претензий он не имел. В горах снова что-то тяжело громыхнуло, но перед этим где-то в стороне сверкнула молния, ветер усилился, гроза приближалась, и полицейские поспешили убраться.

Марков достал из кармана сигареты, выразительно глянул на Бориса.

— Даже если бы курил… — сказал он, оборвав фразу на середине.

Зачем продолжать, если и так все ясно. Не станет он курить с Марковым на одном гектаре.

— А я закурю! — Ворокута взял у Маркова сигарету.

— Ты же бросил.

— Ну так не с кем было, а сейчас у нас теплая компания!

Ворокута демонстративно не смотрел на Полину, знал, что Борису это не понравится, а нагнетать обстановку он больше не хотел.

— Ну поругались немного, с кем не бывает?.. Соседям дружить нужно, а не враждовать!

— Демагогия! — фыркнула Полина.

— Ну, хорошо, я манекен в дом занес! — в угоду ей признался Ворокута.

Но почему-то это не стало для Бориса неожиданностью. Ипполит чувствовал себя хозяином положения, с одним соседом задружился, другому показал свою силу, кто против него слово скажет? Борис мог, но тот же Марков и слушать не станет. А Варвара тем более. Варвара откровенно льнула к «старосте», и муж ее почему-то этого не замечал. Или не хотел замечать. Возможно, он такой же извращенец, как и Ворокута, но другой полярности.

— Зачем? — совсем не зло спросила Варвара.

— Пошутить хотел!

— Дурак ты, боцман! И шутки у тебя!..

Полина осуждала Ворокуту всерьез, но слова ее прозвучали как шутка. Во всяком случае подлец на нее не обиделся.

— А я