Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

– Я… до меня дошли слухи… – О господи, вот она, настоящая ложь, которой Ханна хотела избежать. Но теперь отступление невозможно. – В Интернете кто-то заявил, что Эйприл была беременна, когда ее убили.

– Уй, чушь собачья! – Уилл настолько поражен и рассержен, что Ханна жалеет о начатом разговоре, хотя искреннее удивление мужа действует на нее успокаивающе. – Разумеется, она не была беременна. Откуда люди только берут такой ядовитый бред? И зачем ты его читаешь?

– Я не знаю… Я не лазила по форумам, просто неожиданно наткнулась. – Так же неожиданно, буквально из ниоткуда, в их жизнь вторгся Джерайнт. – Так ты думаешь, это ерунда?

– Конечно, ерунда. Они что, пишут, будто беременность была обнаружена при вскрытии, но коронер почему-то никому ничего не сказал?

– Нет, – отвечает Ханна, в мыслях появляется ясность, которая разгоняет туман, вызванный стрессом и тревогами. Уилл, разумеется, совершенно прав. Если это правда, то все выяснилось бы при вскрытии. – Нет, это не было связано со вскрытием. Просто слухи. Эйприл якобы сделала перед смертью тест на беременность. Но ты прав, этого не может быть.

Следовало давно поговорить с Уиллом. Ей сразу становится лучше. Ханна переворачивается на бок и обнимает мужа.

– Она бы точно сказала или тебе, или мне, верно?

– Конечно, сказала бы. Да и не сходится вообще. Эйприл на пушечный выстрел не подошла бы к Невиллу, не говоря уж о том, чтобы лечь с ним в постель. Боже, какие кругом кретины. Готовы поверить во что угодно.

Ханна молча прижимается к мужу, Уилл обнимает ее. Она чувствует, как в нем бушует гнев, как натянулись на руках и плечах вены, он явно старается остыть, чтобы не расстраивать ее. Однако негодование Уилла не передается ей – наоборот, действует как успокоительное. Уилл попал пальцем в небо, не понял главного, о чем говорил Джерайнт, не уловил, к чему может привести распространение информации о беременности Эйприл, и это обнадеживает Ханну больше всего.

* * *

– Ну-у… давление все равно немного повышенное. – Гинеколог расстегивает манжету. Ханна ощущает острый укол сомнения. Она была уверена, что на этот раз все будет в порядке. Она не опоздала на автобус, прибыла за десять минут до назначенного времени, сидела в приемной, делая глубокие вдохи и выдохи в попытке успокоиться. А что в итоге? Такое чувство, что организм ее предал.

– И насколько оно повышено? – спрашивает Ханна сдавленным голосом.

– Колеблется около отметки сто сорок на девяносто. А это… не идеально. Щиколотки у вас не отекают? Головные боли не беспокоят?

– Нет и нет. – У Ханны от досады начинают гореть щеки. – Минуточку, сто сорок на девяносто не такое уж высокое давление. Все, что ниже, считается нормой.

– С клинической точки зрения – да, но с беременными дело обстоит несколько иначе. – Врач говорит тихо, слегка покровительственным тоном, вызывающим у Ханны протест. «Я не идиотка, – хочется сказать ей. – Незачем напоминать, что я беременна». Впрочем, она не первая, кому хочется вступить в перепалку с гинекологом; Ханна понимает, что в ее раздражении виновата не сидящая перед ней женщина, а она сама.

– С мочой проблем нет, – продолжает врач, – поэтому я не очень беспокоюсь. Надо контролировать показатели почаще, вот и все. Каким было давление во время первого визита? – Она листает журнал наблюдения. Точные цифры вылетели у Ханны из головы, однако они были либо в норме, либо чуть ниже нормы. – Сто пятнадцать на восемьдесят. Да, заметный скачок. Пока нет причин волноваться, но мы хотели бы пригласить вас на короткий осмотр на следующей неделе. Если вдруг появятся отеки, головные боли или вспышки в глазах, немедленно звоните в родильное отделение. – Врач водит пальцем по строчкам в журнале. – У меня есть окно в десять утра на следующей неделе в четверг. Вас устроит? И постарайтесь меньше волноваться; для тревоги нет серьезных причин.

Ханна обдумывает то, что гинеколог сказала минуту назад. Ей предложено прийти через неделю.

– Я не смогу. У меня не получится уйти с работы еще раз.

Она кривит душой. Проходить осмотр в родильном отделении имеет право каждая женщина. Кроме того, Кэти слишком добра, чтобы устроить сцену по такому поводу. Она первая, узнав об этом, предложит взять отгул на весь день без оформления отпуска.

– Если вам нужно предъявить на работе справку, я охотно ее выдам, – предлагает врач. – По закону вас обязаны отпустить.

Ханна качает головой. Справка ей не нужна.

Причина протеста становится ей понятной в полной мере только после того, как она выходит с дневником наблюдений под мышкой на улицу и ветер охлаждает ее разгоряченные щеки. Дело не только в повышенном кровяном давлении. Она вообще не хочет сюда приходить, пока не избавится от мыслей о трагедии, взорвавшей, словно бомба, ее жизнь десять лет назад. «Ну почему я?» – хочется взвыть Ханне. Но даже подумать такое, не говоря уже о том, чтобы произнести вслух, было бы чистым эгоизмом. Если разобраться, то почему трагедия затронула всех их? Почему Уилл был вынужден часами давать показания в полиции, терпеть травлю в социальных сетях и постоянно пытаться стряхнуть с себя ярлык бойфренда убитой девушки? Почему Райана в столь молодом возрасте сразил инсульт – настолько несправедливый удар судьбы, что просто невозможно вообразить? Как такое могло случиться сверх всего того, что им пришлось пережить в колледже? Почему страдали Эмили, Хью? Почему все это вообще случилось в Пелэме? И самое главное – почему Эйприл? Прекрасная, великолепная Эйприл, у которой впереди была вся жизнь? Чем она провинилась, чтобы эту жизнь у нее отняли?

Разумеется, ничем. Она ни в чем не виновата. Такое просто происходит, и все.

* * *

Поезд идет в Йорк два с половиной часа. Ханна забыла свою книгу дома, поэтому на вокзале покупает другую – роман Луизы Кэндлиш, рекомендованный Робин как невероятно захватывающий. Ханна надеется, что чтение отвлечет ее от навязчивых мыслей о предстоящем разговоре с Райаном. На некоторое время она действительно полностью погружается в сюжет, но, когда поезд приближается к Йорку, снова начинает нервничать. Ханна осознает, что переворачивает страницы, не вникая в суть. Неужели она действительно это сделает? Ханна не виделась с Райаном больше пяти лет, а после его инсульта даже не разговаривала с ним. Во-первых, потому что он не мог ответить на телефонный звонок, во-вторых… Другие оправдания, кроме собственного эгоизма, не приходят в голову.

Не сошла ли она с ума, решив заявиться без предупреждения? Что, если Райан откажется ее принять? Вряд