Безмолвный пациент: комплект из 3 психологических триллеров - Алекс Михаэлидес

Александра… Эта чертовка была в больнице, помогла сбежать, отправила меня именно в этот отель. Она вполне могла подложить игрушку. И наши выводы с галчонком – эта женщина была первой на роль крота. Вопрос, для чего? Я не думал, что в планы дионей входят игры со своей добычей, но Одинцова и эта брюнетка в номере – я не пытаюсь оправдать свою измену, но выглядит странно. Слишком много совпадений. Хорошо бы убедиться, Мельник – человек или нет? Только как? Кино навязывает стереотипы, вампиры, оборотни боятся серебра, но здесь не съемочная площадка. И все же стоит проверить, цепочка с крестиком на мне. В любом случае, если эта женщина – дионея, это можно использовать. Играть на опережение. Ей что-то от меня нужно, почему бы не использовать в своих целях?

С другой стороны, есть и альтернативная теория. Даже думать о таком не хочу. Но… Объективности ради. Аленка сказала, что не знает меня сейчас, но знаю ли я себя? Я не помню, что произошло на самом деле. Пять лет назад я нашел дочь, принес ее тело… Изменял жене. Этот отель, побег из психушки. Игрушка в вентиляционной решетке. Поиски. Я шел по следу, по необъяснимым причинам угадывая все шаги. Что, если все гораздо проще? У меня бывают провалы в памяти, теряется время. Да и поставленный диагноз… Как ни страшно все это признавать, следователь изначально был прав. Я идеально подхожу на роль главного подозреваемого. Что, если я сам виноват в смерти дочери? Что, если я сам похитил детей и все это время вел следствие в неверном направлении? Тогда где сейчас Ника и как мне достучаться до своего разума, чтобы успеть найти ребенка живым?

Мельник вырывает меня из мыслей. К вечеру объявилась. Не сказал бы, что сильно рад ее видеть, но в этой комнате она смотрится весьма органично. Я ее ждал, сюрприз приготовил, набор юного натуралиста-охотника за нечистью. Чеснок, серебряная цепочка и бутылка со святой водой. Хорошо, церковная лавка на соседней улице обосновалась. Рядом храм возводят, все никак не достроят, пожертвований не хватает.

– Голодная? – Беру инициативу в свои руки. Бутерброд с секретным ингредиентом, покрытым толстым ломтиком колбасы и сыра. Не отказывается, пристально смотрит. Решила, что отравить хочу?

– Макаров! Прибить тебя мало! Ты туда сколько чеснока вбухал? – морщится, носом смешно пошмыгивает. Глаза заслезились. Не походит на монстра, скорее на человека, которому подсунули что-то совершенно несъедобное. И с чего я решил, что знаю, как должны реагировать чудовища?

– Запей, легче станет. – Кидаю бутылку со святой водой. Не стесняется, половину за пару глотков выхлебала. Не сработал метод. Остается серебро… – Цепочку не подашь?

– Подам. – Глаза сощурила, пристально смотрит. Догадалась. – Надеюсь, на этом проверки закончились, или ты еще осиновый кол для меня приготовил? – Демонстративно подает крестик. Убедила. – С тобой не соскучишься! Тебя в розыск объявили. В палате фарфоровая кукла с разбитой головой. Та, что была у Ники в момент похищения. Не объяснишь, как она могла туда попасть?

– Как думаешь сама? – занимая оборонительную позу, выдаю я. Киношные проверки она прошла с блеском. Любопытно, как будет выкручиваться сейчас.

– Тебя пытаются подставить, другого объяснения у меня нет, – пожимает плечами Мельник. – Это должен быть близкий человек, тот, кто тебя хорошо знает и имеет доступ в психушку. Предположения есть?

– Скорее теория. – Рискую. Если она действительно следователь, то после того, что я сейчас собираюсь сказать, выйду я отсюда в наручниках. – Это сделал я.

– Листочек с ручкой дать? Признание напишешь, – ерничает, легкомысленно относится.

– Пять лет назад я встречался с девушкой. Изменял жене в этой самой комнате. Вспомнил, как только зашел сюда. Вполне вероятно, что Люсю похитил я сам. Может, хотел уйти от жены и забрать ребенка или… Не знаю. Есть множество причин. Каждый пятый ребенок в России похищается одним из родителей. Что-то пошло не так, Люся погибла. Трагическое стечение обстоятельств, несчастный случай. Когда я нашел ее тело, мой мозг не смог принять правду, создав более-менее приемлемую картину, что моего ребенка убили чудовища. Простыми словами, я свихнулся.

От каждого произнесенного слова становится страшнее. Все действительно могло быть так, логичное развитие событий. Александра молчит, смотрит на меня пристально. Не понимаю ее реакции, как и своей. Нужно продолжать.

– В больнице у меня часто случались провалы памяти, терялось время. Мы без особых проблем смогли выйти за стены госпиталя. Я мог это делать и раньше, создавая себе алиби. Не думаю, что я целенаправленно хотел похитить чужого ребенка, возможно, меня тянуло в те места, где мы проводили время с Люсей. Я скучал по дочери. Ника походит на мою девочку, тот же типаж, возраст. Это могло послужить триггером. Вика изначально не представляла для меня ценности, поэтому я оставил ее и так же легко смог найти за потайной стеной. У малышки были еда и вода, если бы пожарные грамотно выполняли свою работу, то смогли бы найти ее намного раньше. Все сходится, исключая безумные идеи и заговоры. Тут нет ни призраков, ни монстров. Условно говоря, я сам стал этим монстром, не осознавая этого. Понимаешь? Это как тумблер, переключающий между собой две личности. Одна при этом не помнит, что делала вторая. Но какие-то фрагменты мозг продуцирует в памяти. Именно поэтому я смог найти детскую площадку, знал, что кукла разбита. Все это время вел вас по следу.

– Хочешь сказать, что у тебя диссоциативное расстройство личности? Мне казалось, тебе поставили другой диагноз. Не сходится.

– Психиатрия – не точная наука. Если показать одного и того же пациента двум психиатрам, они могут назначить совершенно разные лекарства, ни одно из которых не окажется эффективным. Диагноз будет третьим. Симптоматика многих заболеваний схожа, а четких критериев и лабораторных исследований в этой области нет, – аргументирую я. Она слишком спокойна, а должна рвать и метать. Я только что признался в убийстве по неосторожности и похищении детей. На ее месте Афанасьев давно бы вызвал ОМОН и ждал бы их с приставленным к моей голове пистолетом. Александра даже не дернулась, смотрит на меня с усмешкой. Не понимаю, черт возьми! Что с этой женщиной не так? – Арестовать меня не хочешь?

– Ты дурак, Макаров, а не псих, – после долгой паузы выдает она. – Ты не делал всего этого. Но, стоит заметить, история неплохая. В заключение остается только приговор самому себе вынести. Когда ты говорил о монстрах, то нравился мне намного больше.

Смеется.