Пропавшая книга Шелторпов - Анна Свирская

На что можно было смотреть, сидя у этого окна? И зачем? Кого-то выслеживать? Как наблюдательный пункт место было неплохим – кто бы ни приехал в Клэйхит-Корт или в городок с этой стороны, его было бы легко заметить.

Айрис коснулась рукой облупившегося оконного переплёта, а потом отдёрнула руку, точно обжёгшись.

Она в первый же день пересчитала, на сколько прямоугольников оконный переплёт делил огромные окна. На девяносто шесть! Двенадцать рядов по восемь стёкол.

Шестьдесят четвёртое должно быть последним в восьмом ряду…

Айрис подошла ближе и присмотрелась к нужному стеклу. В отличие от всех прочих, запылённых, оно единственное оказалось чистым, точно кто-то его протёр. Посередине стекла чем-то твёрдым было прорисовано кривое несимметричное сердце с двумя буквами внутри – В и Г.

Пару ударов сердца Айрис смотрела на буквы, не понимая, а потом тяжело опустилась на стул.

Она положила фонарик на колени и обеими ладонями закрыла лицо.

Только не это! Она ожидала чего угодно, но только не этого!

Она не поняла всё до конца, но и того, что уже узнала, было достаточно.

Горло что-то пережимало – отвратительное, тошнотворное ощущение. Сердце билось не на месте, близко от шеи, толкая всё выше и выше этот болезненный комок.

Нет, этого не может быть! Она ошиблась. Неправильно поняла. Это вообще ничего не значит…

Фонарик скатился по коленям на пол и затарахтел по неровному паркету.

Она совсем недавно думала про это: про то, что ей не хватает одного-единственного факта, который свяжет всё и всё объяснит. Двух букв оказалось достаточно.

Буквы объясняли не всё – оставались лакуны, которые она не могла заполнить, по крайней мере, прямо сейчас. Но в мыслях из разрозненных кусков выстраивалась понятная и чёткая схема, как будто рассыпавшийся карточный домик сам собой собирался заново, и всё получало своё объяснение: автограф в книге, спенсериан, визит лорда Шелторпа в Этеридж-Хаус, даже миниатюра в часослове и бронзовый жёлудь, даже то, где именно она нашла «Ворона вещей».

Айрис не поняла пока, что же такое ужасное совершил сэр Фрэнсис, но догадывалась, почему он платил, каким рычагом пользовался лорд Шелторп…

Она нашла недостающее звено, и это была та правда, которую она не хотела бы знать.

И что с этой правдой теперь делать?

Рассказать обо всём инспектору Мартину? Айрис уже представляла, как у него глаза на лоб полезут от этой истории. Или промолчать? Сделать вид, что ничего было и она никогда не видела надписи на стекле? Но тогда полиция пропустит факты, которые всё меняют.

И тут Айрис поняла, что даже если она решит скрыть правду, инспектор Мартин всё равно узнает. Если он не соврал и на самом деле отправил людей в Этеридж-Хаус, чтобы выяснить, кто забрал письмо, то он рано или поздно вытянет эту ниточку. Он всё равно придёт сюда и спросит: «Леди Изабель, можете ли вы объяснить, с какой целью на прошлой неделе, за день до убийства сэра Фрэнсиса Лайла, вы ездили в Этеридж-Хаус? Можете ли предъявить полученное там письмо?»

Глава 30

Монстр

Айрис следила за движением стрелки на своих наручных часах. Совершенно бессмысленное занятие, но она была настолько оглушена недавним открытием, что ни на что другое не была сейчас способна. В голове кипел хаос.

Ей казалось, она отсутствовала чуть не час, но когда вернулась в свою комнату, то поняла, что на самом деле прошло чуть больше десяти минут, – так быстро она пронеслась по коридорам и этажам.

А теперь она не знала, что ей делать. Она не хотела верить в то, что только что поняла, – что с самого начала в центре этой истории была леди Изабель, последний человек, которого она стала бы подозревать. Она-то думала, всё вращается вокруг книги, но нет, всё вращалось вокруг леди Изабель. Значило ли это, что она убила сэра Фрэнсиса? Нет. Пока нет. Но она явно была ко всему этому причастна.

Питер Этеридж бывал в Клэйхит-Корте. Намёки в его рассказах проскальзывали, однако не слишком очевидные, не такие, чтобы Айрис сразу решила, что это не может быть совпадением. Думается, были и другие, но Айрис недостаточно хорошо знала Клэйхит-Корт и окрестности, чтобы обнаружить их. А вот Родерик Шелторп обратил на них внимание. Он догадался, что автор книги бывал в его доме, но Родерик Шелторп прекрасно знал, что капитан Этеридж и близко к Клэйхит-Корту не подходил. Ему неоткуда было узнать про бронзовые жёлуди и тем более про давно проданный часослов Анны Орильякской. Поэтому он и отправился в Этеридж-Хаус: не просто навестить человека, с которым вместе служил, а за объяснением. И он его нашёл.

Айрис теперь тоже знала разгадку. Кто ещё мог указать на сердечко, выцарапанное на стекле в заброшенной комнате, если не один из тех, чьё имя стояло внутри него?

Генри Тиндалл.

В и Г. Вайолет и Генри.

Леди Изабель сама сказала ей, что из всех своих имён больше всего любила именно «Вайолет». Быть может, Генри Тиндалл именно так её и называл.

Когда он писал дарственную надпись на книге, он хотел, чтобы её прочитала она.

«Тех дней, что мы провели вместе, оказалось ничтожно мало в сравнении в долгой жизнью, что нам суждено было прожить».

Страшно изуродованный, лишённый голоса, но он был жив.

Что с ним произошло? Почему он занял место капитана Этериджа? Почему не сообщил ничего леди Изабель? Что его удерживало? Почему он не написал ей много лет назад? Почему не написал напрямую, когда Родерик Шелторп его разоблачил? Зачем эти странные шифры в книгах?

Странные или нет, но леди Изабель всё поняла. Она пришла в ту самую комнату в Осеннем крыле и приходила потом ещё.

Объединив все факты, что стали ей известны, Айрис восстановила примерную картину того, что здесь происходило после смерти лорда Шелторпа.

Книга была доказательством того, что Генри Тиндалл не погиб во Франции, как все думали. Может быть, такое доказательство не приняли бы в суде, но для леди Изабель этого было достаточно. Каким-то образом это стало поводом для шантажа сэра Фрэнсиса. С этим было не всё понятно, но Айрис была уверена, что объяснение есть. Зная, что умирает, лорд Шелторп милостиво оставил книгу сэру Фрэнсису, как бы освобождая его. Дэвид сказал, что в завещании было сказано, что лорд Шелторп желает своему