Под прицелом - Том Клэнси

Он мгновение смотрел на майора аль-Даркура, прежде чем повернуться к Найджелу Эмблингу, прислоненному к оконному стеклу со связанными руками и ногами рядом с огромным отверстием в яркое небо.

— Я изучил твое прошлое. Ты из другого века, Эмблинг. Шпион-эмигрант из колониальной державы, которая каким-то образом пропустила сообщение о том, что у нее больше нет колоний. Ты жалкий человек. Ты и другие неверные Запада так долго насиловали детей Аллаха, что просто не можете понять, что ваше время прошло. Но теперь, старый дурак, теперь Халифат вернулся! Разве ты не видишь этого, Эмблинг? Разве ты не видишь, что разрушение британского колониализма так прекрасно подготовило почву для моего прихода к власти?

Эмблинг крикнул рослому пакистанцу, стоявшему всего в футе от его лица, и изо рта у него полетела слюна :

— Ваше восхождение к власти? Вы - те, кто разрушает Пакистан! Именно такие хорошие люди, как этот майор, выведут вашу страну из пропасти, а не такие уроды, как вы!

Риаз Рехан только махнул рукой в воздухе.

— Лети домой, англичанин.

С этими словами он коротко кивнул двум сотрудникам службы безопасности УМР, стоявшим рядом с Найджелом Эмблингом. Они разом шагнули вперед, схватили за плечи потерявшего равновесие здоровяка и потащили его назад, к открытому окну.

Он закричал от ужаса, когда они столкнули его с края, затем отпустили, и он упал навзничь, прочь от здания, кувыркаясь вниз головой под горячим ветром пустыни, пролетев 108 этажей до бетона и стали внизу.

Майор Мохаммед аль-Даркур закричал на Рехана.

— Кут-тай ка бача!  Сукин сын!

Связанный по рукам и ногам, он оттолкнулся от стекла и попытался броситься на большого генерала. Двое охранников схватили его прежде, чем он упал лицом в квартиру, и принялись бороться с ним, в конце концов оттащив его к дыре размером десять на десять футов в стекле от пола до потолка.

Люди Рехана обратились к своему генералу за советом.

Генерал Рехан только кивнул с легкой улыбкой.

— Отправьте его догонять английского друга.

Аль Даркур ругался, кричал и пытался лягаться. Он отдернул одну руку от человека, тащившего его к краю, но другой боевик сунул оружие в кобуру и бросился вперед. Теперь трое мужчин вместе сражались с майором на земле, среди осколков разбитого оконного стекла.

Это заняло мгновение, но они взяли под контроль аль-Даркура. Остальные в комнате стояли вокруг и смеялись, наблюдая, как офицер УМР сражался, используя только движения своего торса.

Аль Даркур закричал на Рехана.

— Мэзер чот! - крикнул Аль-Даркур.  — Ублюдок, мать твою!

Трое охранников протащили майора аль-Даркура по полу, подтянув его ближе к краю. Мохаммед прекратил борьбу. Ветер, дувший из пустыни, поднимался на 108 этажей вверх по раскаленному стеклу и металлу, сдувал черные волосы пакистанца с кожей цвета корицы ему в глаза, и он с шипением закрыл их, крепко зажмурился и начал молиться.

Трое вооруженных мужчин взяли его за плечи, приподняли и схватили за пояс. Как один, они откинули его тело назад, готовые швырнуть вперед, к солнцу.

Но они не двигались вперед как единое целое. Офицер службы безопасности, державший аль-Даркура за левое плечо, отшатнулся от окна и развернулся; он уронил майора и тем самым заставил двух других ослабить хватку.

Прежде чем кто-либо в комнате успел отреагировать, второй человек на подоконнике отошел от связанного майора. Этот человек ввалился в квартиру спиной вперед, покачнулся на каблуках и рухнул в углубление рядом с диваном.

Рехан повернулся, чтобы посмотреть на бойца и понять, какого черта он делает, но вместо этого его глаза смотрели мимо охранника на кожаный диван кремового цвета, который теперь был покрыт алыми брызгами крови.

Рехан снова выглянул в окно. Вдалеке он увидел черную точку в небе, в нескольких сотнях футов над отелем "Бурж Аль-Араб". Вертолёт? Секунду спустя, как раз в тот момент, когда последний человек, державший аль-Даркура, отпустил майора и, падая на пол, схватился за свою окровавленную ногу, генерал Риаз Рехан крикнул на весь зал.

— Снайпер!

Полковник Хан перепрыгнул через диван и повалил Рехана на плитку как раз в тот момент, когда горячая винтовочная пуля просвистела мимо лба генерала.

57

— Давай ко мне поближе, Хикс! - Крикнул Доминго Чавес в микрофон гарнитуры, вставляя второй магазин на пять патронов в обойму своей снайперской винтовки ХК PSG-1. Он был уверен, что промахнулся двумя последними выстрелами, и, только подобравшись ближе, мог прижать Рехана и его людей, которые сейчас бежали, ползли и карабкались в поисках укрытия.

— Вас понял, - произнес Хикс, растягивая слова на спокойном кентуккийском наречии, и "Белл ДжетРейнджер" подлетел ближе к массивному, похожему на шпиль сооружению.

Даже с разбитым оконным стеклом в номере аль-Даркура и Эмблинг Чавез никогда бы не смог определить его местонахождение, если бы ему также не удалось мельком увидеть в свой двенадцатикратный оптический прицел, как что-то вылетает из стены здания и по спирали опускается к земле.

Это был человек, Динг инстинктивно понял это, хотя у него не было времени определить, кто бросался перед ним навстречу смерти. Вместо этого Чавесу пришлось наводить свое оружие на дистанцию в пятьсот метров и делать все возможное, чтобы прицелиться в миллиметровое перекрестие прицела.

Несмотря на то, что Чавес в прошлом году не уделял много времени тренировкам снайперского мастерства, он по-прежнему чувствовал себя комфортно, совершая выстрел с пятисот метров при благоприятных условиях. Но вибрации вертолёта, нисходящий поток несущих винтов, восходящие потоки воздуха вдоль небоскреба - всё это нужно было учесть, чтобы нанести точный удар.

Таким образом, Чавес не стремился к точности. Он сделал всё возможное, рассчитал всё в меру своих возможностей, а затем изготовился к выстрелу. Центр тяжести. Живот человека - не самое подходящее место для снайперского выстрела. Нет, идеально подошла бы черепная коробка. Но прицеливание в верхнюю часть живота давало ему наибольший предел погрешности, а он знал, что при прицеливании могут быть некоторые ошибки, учитывая все, с чем ему приходилось иметь дело.

Он стрелял с заднего сиденья вертолета, подперетв оружие открытым окном. Это полностью разрушило бы тщательно настроенные гармоники ствола его винтовки, но, опять же, приближение все исправляло.

— Ближе, брат!

—