Человек с клеймом - Джоан Роулинг

– Похоже, мы можем исключить версию гибели Райта в драке, которая вышла из-под контроля. Кто-то ударил его по затылку, когда он стоял спиной. Это не было случайностью.

– Нет, – сказала Робин, – а это значит, что более вероятно, что расчленение, масонский пояс и клеймо были спланированы заранее, до убийства.

– Как ты думаешь, сколько людей знают фирменный знак А. Х. Мердока?

– Немногие, – сказала Робин, – но Салемский крест – это тоже масонский символ.

– Верно, – сказал Страйк. Он вспомнил алую букву "G", которую нарисовали на входной двери офиса в Новый год. – Удалось найти новый "лендровер"?

– Нет, – сказала Робин, – они все мне не по карману, даже подержанные… Кстати, нам еще звонила эта шотланка-Гейтсхед? Та, с "Золотым руном"?

– С Нового года ничего, – сказал Страйк.

Зазвонил мобильный. Он вытащил его из кармана и увидел, что ему звонит Пат. Опасаясь, что Бижу, у которого больше не было его номера, пытается дозвониться до него в офис, он отключил звук.

– Люси, – сказал он Робин. – Я ей перезвоню. Кстати… мы только что продали дом Теда и Джоан. Я тут подумал: бизнес мог бы оплатить часть стоимости "лендровера", а остальное я мог бы тебе одолжить.

– Чт…? Ты не можешь этого сделать!

– Да, могу. Деньги просто останутся на моем счете, сейчас они мне не нужны.

Робин сразу подумала о Мерфи и о том, как он отнесется к тому, что она возьмет такой большой кредит у Корморана Страйка. Он непременно увидит в этом еще одну связь между ними, еще одно обязательство, подобного которому она ему еще не давала. И все же она чувствовала себя странно уязвимой и покинутой без собственной машины, без собственного средства… слово "побега" возникло в ее голове и было отброшено.

Quo Vadis, большой ресторан с черным фасадом и закрытый клуб только для членов, где Десима забронировала столик, теперь показался в поле зрения. Поняв, что она еще не ответила на, по любым меркам, весьма щедрое предложение, Робин сказала:

– Спасибо, Страйк, но ты не можешь. Это слишком.

– Тебе нужна собственная машина, и я не думаю, что какой-либо бизнес-менеджер посоветовал бы нам продолжать арендовать их для тебя.

– Но…

– "Лендровер" был чертовски удобен, особенно для дальних поездок и поездок за пределы Лондона.

– Но даже подержанные они стоят…

– Я знаю, сколько они стоят. Посмотрим, сколько бухгалтер разрешит списать на бизнес, а я доплачу разницу. Можем оформить кредитное соглашение, если тебе будет спокойнее.

– Но это может занять вечность, чтобы отдать тебе обратно.

Хорошо, подумал Страйк, но вслух сказал:

– И что? Я же только что сказал, мне деньги сейчас ни к чему.

– Это очень щедро с твоей стороны, – сказала Робин, и с тоской подумала о подержанном Defender 90, который она увидела в интернете накануне. – Но…

– Черт побери, я не предлагаю тебе почку, – сказал Страйк, и Робин рассмеялась.

Они вошли в клуб. Стены в фойе были кроваво-красными. На стойке регистрации они назвали имя Десимы, и их провели наверх, мимо входа в большой ресторан с белыми стенами и кожаными сиденьями вокруг столов, а затем в небольшую отдельную комнату под названием "Библиотека" с темно-синими стенами, книжными полками и лампами в форме шаров.

Десима уже сидела за круглым столом в свободном черном платье. Она сильно похудела с момента их прошлой встречи со Страйком; под ее большими карими глазами были синяки, но она расчесала волосы и покрасила седые корни. Она напоминала существо, которого силой выгнали из норы на дневной свет. Страйк, который с ужасом ждал, что Десима будет кормить грудью, заметил отсутствие ребенка.

– Вы не принесли…?

– Льва? Нет, у меня есть местная няня, – сказала Десима и взглянула на телефон, лежащий рядом с ней экраном вверх. – С ним все будет в порядке, я сцедила для него много молока.

По мнению Страйка, это относилось к категории "слишком много информации", но Робин, улыбаясь, спросила:

– У вас есть его фотографии?

– Парочка, – сказала Десима. Она показала Робин фотографии своего ребенка.

– Он такой милый, – сказала Робин, но на самом деле для Робин он выглядел как любой младенец. Он казался меньше, чем огромный племянник, чью фотографию ей только что прислали, но в остальном ничем не отличался от большинства других. Однако, в отличие от детских фотографий, которые Робин все чаще видела у друзей и семьи, на этих фотографиях ребенок был один, на пеленальном столике или спящим в своей кроватке. Конечно, никто не жил с Десимой, чтобы сфотографировать ее с ребенком, а отец даже никогда его не видел.

– Я не хотела его оставлять, я никогда раньше этого не делала, – нервно сказала Десима, – но мне пришлось сегодня приехать в город, мне нужно было решить кое-какие кадровые проблемы. Надеюсь, они смогут обойтись без меня еще какое-то время.

– Мне нравится этот клуб, – сказала Робин, пытаясь успокоить Десиму.

– Я выбрала это место, потому что оно рядом с вашим офисом, и мы можем поговорить. Мой отец его терпеть не может, – добавила Десима.

– Не понимаю, как это может кому-то не нравиться, – сказала Робин, оглядываясь на сдержанную элегантность места: деревянные панели, свежие цветы.

– Мой отец не одобряет никакие клубы, кроме своего собственного, – сказала Десима. – В любом случае, здесь всегда полно представителей СМИ. Мой отец называет их "журнашлюхи".

Робин, возможно, посмеялась бы, если бы Десима не выглядела такой напряженной.

Подошел официант, чтобы принять заказ на напитки.

– Просто воды, пожалуйста, я кормлю грудью, – сказала Десима, но, по мнению Страйка, официанту эта информация была совершенно не нужна.

Когда дверь снова закрылась, Десима немедленно заговорила, глядя скорее на Страйка, чем на Робин, ее тон был неуверенным и настойчивым.

– Есть пара вещей, которые я хочу сказать, если вы не против.

– Конечно, – сказал Страйк.

– Ладно, во-первых: вы, похоже, считаете, что если Рупу удалось дать Дреджу немного денег, тот не причинил бы ему вреда, но Зак был должен Дреджу гораздо больше двух тысяч фунтов. У Дреджа все равно был мотив причинить вред Рупу: послать сообщение Заку!

– Это возможно, – сказал Страйк, – но мы не нашли никаких доказательств, позволяющих предположить…

– А