Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

Я ждал — не выйдет ли на сцену русская голубая?

Что меня удивило: кошки понимали команды: лежать, сидеть, идти… Надо же, ума у них не меньше, чем у собак.

Под конец кошки расположились на фонарях, и Куклачев о них рассказывал, например, как одна на гастролях потерялась и пришла в Москву издалека, за двести километров, нашла его дом, пришла и мяукала на лестнице под дверями.

Когда закрылся занавес, я поспешил за кулисы. Два молодых клоуна уносили кошек в кейсах, убирали реквизит, а Куклачев уже снова работал — позировал, фотограф, который оказался шведом, уже щелкал затвором, молодая дама-переводчица оказалась из Америки, она писала про Куклачева книжку.

— Откуда вы так хорошо знаете русский язык? — удивился я.

— А я местная, — ответила она, — из Петербурга.

Ну, я тоже начал «работать», выбирал моменты к задавал вопросы.

— Под занавес про вас сказали, что вы победитель конкурса цирковых актеров в Монте-Карло…

— Ой, не надо об этом писать, это было десять лет назад, ну, выиграл, ну, и ладно… Вы напишите, мы открыли в Москве «Кошкин дом», там и театр, и ветеринарная лечебница. Это в Москве, где уже работает триста театров! И люди туда идут…

— Сколько же у вас кошек?

— Пятьдесят, а собираюсь довести их число до ста пятидесяти. Лена, — попросил он, принеси газету… Вот, вся газета посвящена открытию «Кошкиного дома»…

И снова фотоаппарат щелк, щелк.

— Где вы держите своих кошек сейчас?

— Они уже закрыты, — ответила Елена.

Это мне показалось подозрительным. За кулисами оказалось много пустых помещений. Я решил попутешествовать и вдруг услышал яростное: «Мяу!», — со злым урчанием. По деревянной лестнице поднялся этажом выше, увидел открытую дверь. Там стояли клетки из проволоки в рост человека, с деревянными полочками, на которых лежали, сидели и прыгали коты. Один из молодых клоунов кормил их — отсаживал кошку из общей клетки в отдельный кейс, и давал ей миску с мясом, порубленным на кусочки, и с теплой водой. Удивительно, как быстро кот мог проглотить граммов триста мяса! Хотя, при таком соседстве, зевать и медлить не приходилось.

— Детский журнал «Костер» приветствует вас! — сказал я клоуну, и мы немножко поговорили.

— У вас всего один породистый кот, почему? — спросил я.

— Мы только что ездили выступать в Литву. Помещение, в котором пришлось жить и выступать, почти не отапливалось, декабрь, а батареи чуть теплые — топлива в городе мало. Так вот обычным кошкам хоть бы что, а у нас была одна породистая, та то ли воды холодной попила, то ли просто от холода заболела и тут же сдохла. Нам много ездить приходится, эти обычные — неприхотливы.

— Вы не боитесь кошек?

— Эти мирные, ласковые. Вот «англичанин» еще диковат, шипит, когда откроешь клетку, надо быть осторожным, может цапнуть лапой или укусить. Один старый артист рассказывал, что привезли как-то камышового дикого кота и попробовали дрессировать. Так этот кот вцепился ему в руку, зубами и когтями, всеми четырьмя лапами, и, главное, никак не оторвать. Артисту потом пришлось идти к хирургу, руку ему зашили, он швы показывал. А эти спокойны, только «англичанин» полудикий, надо быть поосторожнее.

В клетках сидели около двадцати кошек, но ни одна не была похожа на ту, что меня интересовала.

Один кот — большой, мускулистый, с флегматичной физиономией — заинтересовался моим блокнотом и мной; потянулся ко мне, может, хотел поиграть.

— Бывай здоров, — сказал я ему и, попрощавшись с клоуном, ушел.

Домой я приехал к семи вечера.

— Что-нибудь узнал? — спросил Грай, ожидавший меня в кабинете.

— Не нашел никакой связи. Ни малейшей зацепки.

— Зря сходил?

— Нет, не зря. Теперь я знаю, что кошка живет с человеком четыре тысячелетия, и до сих пор — загадка для него. Кошка снимает стресс и очень полезна в доме.

Грай показал мне бумажку за дверью. На ней лежали две дохлые мышки.

— Специально оставил, чтобы тебе показать.

Елисей сидел на табурете и смотрел маленький телевизор. Когда на экране появилась птичка, он ожил, подбежал, прыгнул, бац по экрану лапой — пытался схватить птичку. Потом, несколько разочарованный неудачной охотой, вернулся на табурет и снова внимательно следил за экраном.

В кают-компании меня ожидал сюрприз — с Бондарем пила чай Надежда Молчанова, секретарь клуба «Котофеич». Тут же на стуле лежали ее приталенное пальто и меховой берет.

Надежда была явно расстроена и перепугана.

— Хорошо, что успел, — заторопил меня Грай. — садись записывай.

Девушка наградила меня величественным взглядом черных глаз и снова повернулась к Граю. Я ее не интересовал. Конечно, в ярком американском свитере, с рукой на перевязи, с боевой раной в плече, Грай выглядел внушительнее.

— Засиделась я с книжкой, — рассказывала Надежда, — потом свет погасила, лежу, заснуть не могу. Слышу, что-то с котом моим Велимором происходит, забеспокоился он, с батареи, на которой спал, спрыгнул, убежал к входной двери и топчется там. Страшно стало, я ведь одна в квартире, защитить некому. Кот не уходит от двери, видно, что-то чует. Я долго сидела на кровати, засыпать стала сидя. Вдруг слышу — в замке скребутся. Ну, думаю, пропала, бандиты лезут. Топорик у меня есть туристский, взяла его в руки, думаю, не дамся, защищаться буду. Дверь у меня еще и на цепочку закрыта. Поднялась, гляжу на эту цепочку, шевельнуться не могу. Вдруг слышу на лестнице пьяные вопли. Это сосед-алкаш с компанией возвращаются домой. Только поднялся сосед на наш этаж, слышу — двери в лифте закрылись, и лифт вниз пошел. Я занавеску отодвинула, смотрю — тень на снегу мелькнула. Но разве ночью разглядишь? Утром я к Шувалову, рассказываю: ко мне вор шел, да соседи спугнули. Что делать? Он велел никому не рассказывать и к вам пойти.

— Вот этот молодой мужчина, — Грай показал на меня, — пойдет с вами и посторожит кота.

— А он…

— Не беспокойтесь, он в нашем деле двоих стоит. Кстати, холост, борщ любит с перцем и макароны по-флотски.

Я вспыхнул — это зачем говорить?

— Только к окну его не сажайте, чтобы с улицы не заметили, — Грай подхватил раненую руку и, закусив губу, стал ее баюкать.

Под неодобрительным взглядом Бондаря, который не терпел спешки за едой, я наскоро перекусил, подал девушке приталенное пальто, обратив внимание, что выше и ниже талии у нее есть на что посмотреть, и поехал с ней на Суворовский проспект.

Проводив Надежду, но не доходя до ее дома, остался на улице. Понаблюдал. Ничего подозрительного не заметил и, стараясь не привлекать к себе внимания, проскользнул