Наследники чужих судеб - Ольга Геннадьевна Володарская

— И Алевтина рассказала о сеансе?

— В деталях. Но еще и рисунок показала. Страшный. Сейчас. — Старлей достал телефон, открыл один из снимков. — Качество ужасное, но так уж баба Маня сфотографировала на свой мобильник, а он допотопный.

Михаил принялся рассматривать рисунок, сделанный карандашами на выцветших обоях. Грубо, схематично. На нем изображена женщина с худым лицом и длинными волосами. Они иссиня-черные, распущенные. Лицо бледно-голубое. Неясно, при помощи карандаша такой цвет был создан или дело в обоях. Веки сомкнуты, рот приоткрыт. Женщина на первый взгляд спит.

— Что в рисунке страшного?

— На нем же покойница, — тихо выдохнул Рустам. — От рисунка так и веет могильным холодком…

— Какой ты впечатлительный!

— Еще надпись есть. На втором снимке. Она не поместилась в кадр. — И продемонстрировал ее: — «Я вернулся!» — Печатные буквы, написанные красным.

— Это художества Алевтины, так?

— Но ее рукой будто кто-то невидимый управлял. Говорит, Галина. Только она по-другому называла, а именно Фря. — Старлей почесал переносицу. — Разве есть такое имя — Фря?

— Это прозвище. Фря означает «зазнайка, воображала». В наших краях до недавнего времени это слово употребляли.

— Она умела рисовать? Хотя откуда вам знать… — Но он знал! — В общем, перепугалась гражданка Боброва так, что попросила бабу Маню сходить в милицию (для старушек мы все еще милиционеры), предупредить.

— И та к тебе, а не к участковому? Ладно, позвоню я ему, скажу, чтоб зашел.

— Может, лучше я съезжу к ней? Вдруг старушка что-то подозрительное видела, но забыла, а подсознание это выдало таким вот странным способом? — И снова глянул на фото портрета, после чего передернулся. — Или к ней забрался кто-то, чтобы рисунок оставить, а женщина решила, будто это она сделала под воздействием высших сил?

— Боброва — городская сумасшедшая, товарищ старший лейтенант. Мы не можем тратить на подобных граждан время. У нас с тобой другие задачи. — Зорин сделал строгое лицо. — Иди занимайся цыганским делом. Убийца братьев Радо на свободе гуляет, а мы будем призраков ловить?

Старлей спорить не стал. Тут же покинул кабинет начальника. А Зорин открыл ящик стола и достал из него пузырек с гомеопатическими горошинами. Принимал их по пять штук для успокоения нервов. Вроде бы травка, а помогает неплохо. Разве что в сон клонит, если дозу превысишь.

Не успел Михаил рассосать горошины, как зазвонил его сотовый.

— Слушаю.

— Пап, это я, — услышал он знакомый голос.

— Почему не со своего звонишь? — Вместо надписи «Чадо» на экране высветились цифры.

— Потерял, — вздохнул сын.

— Третий за год?

— Я не виноват в том, что вы мне дешевые телефоны дарите, которые не отследить.

— Причину со следствием не путай. Берег бы вещи, получал бы дорогие. — Миша почувствовал горечь во рту — это горошины растворились — и встал, чтобы достать из холодильника воду. — А в остальном как твои дела?

— Да так, — протянул сын. — Как я без телефона? Может, подаришь мне его заранее?

— За два месяца до дня рождения?

— А что делать? — И загундел: — Не могу же я без связи остаться…

— У матери старый возьми. Она же каждый год меняет модели, а надоевшие складирует. — Ребенок замялся. — Или ты хочешь скрыть от нее факт потери?

— Ага, — обрадовался отцовской догадливости сын. — Я куплю такую же модель, какая была. Чехол на нее надену с Роналду. А номер восстановлю. Ну или скажу, что на другого оператора решил перейти.

— Не лучше ли во всем маме признаться, а на день рождения получить от меня хороший подарок? Сейчас я не смогу тебе перечислить больше четырех тысяч.

Сын задумался, но ненадолго:

— Ладно, я что-нибудь придумаю. Но ты не забудь о своем обещании, хорошо?

— Разве ты дашь? — хмыкнул Михаил. — Мама в порядке? Я звонил на днях, а она трубку не взяла и не перезвонила.

— Не в настроении она последнее время, — доложил сын. — Сердится на всех по пустякам. Поэтому я не хотел нарываться на скандал.

— У нее проблемы?

— Вроде нет.

«Значит, есть, но личного характера, — сделал вывод Зорин. — О таких с сыном не поговоришь!»

— Пап, а ты летом приедешь? — переключился сын.

— Обязательно.

— На мой день рождения?

— После него. Я это и хотел с мамой твоей обсудить. Скажи ей, пусть позвонит, когда будет в настроении.

— Сегодня точно не будет, — жалобно протянул сын и, бросив «пока», отключился.

* * *

Он развелся четыре года назад. Брак, казавшийся ему крепким и надежным, рухнул так быстро, что Зорин не сразу осознал это. Он до последнего был уверен в том, что жена Карина не всерьез. Она хочет его припугнуть, заставить Мишу принять ее условия, и, как только он это сделает, она заберет заявление. Но он уволился с работы, которая отнимала почти все его время, а Карина не вернулась (она забрала ребенка и ушла к родителям) и на суде четко дала понять — она не передумает. Поскольку Зорин не возражал против того, чтобы сын остался с матерью, а делить имущество не собирался, их тут же развели.

— Я не понимаю, — беспомощно пробормотал Михаил, переводя взгляд со свидетельства о расторжении брака на экс-супругу. Женщину, с которой еще два месяца назад отмечал Новый год на даче ее брата, обменивался подарками и ласками. — Ты постоянно твердила, что я не уделяю время семье, но вот я уволился, а ты все равно… Ушла!

— Место работы — не важно. Найдя другое, ты останешься прежним.

— Не понимаю тебя.

— Не удивительно, — вздохнула она. — Ты слушаешь, но не слышишь. Я говорила, что нам тебя не хватает. Твоего внимания, заботы, любви. Ты, даже если не работал, был не с нами. Но от этого тебе становилось некомфортно, и ты взваливал на себя все больше обязанностей в фирме. Это хорошее оправдание — занятость…

— Если я был не с вами, то где?

— С другой своей семьей.

— Ты чего несешь, Карина? Я никогда тебе не изменял…

— В этом я не сомневаюсь. Ты жену эмоционально не вывозил, куда тебе еще и любовница? — Она говорила устало, но зло. — Я говорю о твоей родной семье. Той, в которой ты вырос!

— Об ольгинской? — переспросил он. С малой родины Миша уехал в восемнадцать, когда был призван в ряды российской армии, и уже пятнадцать лет жил в Татарстане, где служил. Там же он учился, женился, трудоустроился. — Но от моей семьи остались только дед да крестная… — Родители умерли, как и старший брат, а младшая сестра пропала без вести так давно,