Необратимость - Владимир Николаевич Моргунов

И выражения Мишки становились все более циничными, похабными.

Как-то раз мы шли с ним мимо кладбища. Из ворот вышла Ленка Глебова, моя одноклассница. Темное платье, черная косынка, покрасневшие от слез глаза.

— О! Глебова! — радостно заорал Ермаков. — Уже потрахалась?

— Идиот! — я врезал ему локтем под бок. — У нее же отец несколько дней назад умер!

— Так одно другому не мешает, — с вызовом ответил он.

Надо сказать, что Мишка Ермаков своими высказываниями и поступками не слишком-то выделялся из основной массы снежинских подростков и молодых людей.

Помнится, на танцах Шмыгин, старшеклассник-выпускник, лучший спортсмен нашей школы, глумился над девушкой с большим горбатым носом. Нос у бедненькой девушки давал несколько очков вперед носу Барбары Стрейзанд. О пластических операциях в нашем Снежинске мало кто слышал, да и работай та девушка всю жизнь, все равно ей на такую операцию денег не собрать бы.

— Ты на себя в зеркало смотрела? Чего ты сюда приперлась, уродина? — Шмыгин говорил это с непонятной злостью, словно девушка сделала ему что-то очень плохое.

Девушка огрызалась, материлась. Но что у нее в тот момент творилось на душе?

* * *

— Ничего утешительного сказать не могу, — эксперт разводил руками. — Из ружья Воронина стреляли давно, ствольный канал прочищен. Пороховые газы на руках искать бессмысленно — не из «макара» стреляли в Ермакова и не из ТТ.

— Ничего хорошего я, признаться, и не ожидал от этой версии, — Рындин пригладил волосы на затылке.

— Есть, правда, кое-что интересное, — эксперт словно очнулся.

— Что интересное?

— Дробь, которую трупорезы извлекли из тела, Не все дробинки, конечно, достали. Но…

— Но что? Клещами из тебя информацию надо вытаскивать?

— Так ведь это даже не то чтобы информация, — эксперт криво улыбнулся. — Соображения кое-какие. В общем, картечин мало, меньше двадцати. Шестнадцать извлечь удалось. А это два стандартных фабричных патрона к одной интересной штуковине.

— Какой? — Рындин уже терял терпение.

— В общем, мне надо еще кое-что изучить, сопоставить. Чуть позже скажу.

— Иди уж! — Рындин махнул рукой.

Едва эксперт-криминалист вышел, появилась Аверина.

— Разрешите, Евгений Павлович?

— Заходи, Ксюша. Какая-то новая информация появилась?

— Нет, скорее результат обработки информации. Не могли Вороновы — ни отец, ни сын — действовать по такой схеме.

— По какой?

— Звонить Ермакову с телефона с «левой» симкой в непосредственной близости от своего дома.

Рындин задумался.

— Наверное, не могли. Слишком уж они…

— Неизощренны, вы хотите сказать?

— Именно.

— А почему ты думаешь, что с этого телефона и именно с этого места Ермакову звонил именно его убийца?

— А кто еще? Ермаков, поговорив по телефону, сразу собрался и ушел из дома, так?

— Так. Это был последний телефонный разговор в жизни Ермакова.

— Ермаков совсем не знал Воронова-младшего, а про старшего, возможно, только слышал. Воронов-старший обращался в дорожную инспекцию, в прокуратуру. Те, кто его покрывал, могли Ермакову рассказать о Виталии Воронове. Но Ермаков с ним не встречался. То есть, не делал попытки встретиться. Почему?

— Ты хочешь сказать, что Ермаков опасался Виталия Воронова?

— Наверняка опасался. Ермаков наглец и, вполне возможно, психопат. Но инстинкт самосохранения у него не утрачен. Не мог он согласиться на встречу с Виталием Вороновым.

— Да, Ксения Васильевна, тут ты права. Тем более, в такое время и в таком месте. Но тогда кто?

— Тот, кому Ермаков доверял. Или, во всяком случае, тот, идя на встречу с которым, Ермаков не опасался за свою жизнь.

* * *

— Смотри, приличная кафешка, — Юля указала рукой на надпись «Вишенка» над входом.

— М-м… — Игорь покачал головой. — Ты давно в ней была?

— Честно говоря, ни разу. Ты не хочешь вести меня в кафе?

Вопрос, конечно, был задан в шутку, и тон Юли никакой другой трактовки не подразумевал.

Но Игорь почему-то смутился.

— Конечно, конечно! Нет во всем Приозерске кафе лучше «Вишенки».

Перед входом в кафе Игорь пропустил Юлю вперед, придержав дверь.

— Please, ma’am.

— Мисс, а не мэм!

Игорь шутливо вскинул голову к виску и прошел вслед за ней внутрь помещения.

Кафе было так себе, на «троечку» по пятибалльной системе.

А уж Юля ее чуть ли не на «двойку» оценила.

Столики накрыты синтетическими скатерками грязноватой расцветки. За столиками сидят парни и девушки, перед некоторыми бутылки вина, перед некоторыми графинчики с чем-то покрепче.

— Кофе выпьем? — Юля кивнула на барную стойку.

— Выпьем, — согласился Игорь.

Они пошли к стойке.

Навстречу им двигалась троица развеселых парней. Типаж — первый парень на раЁне. Возможно, первый, второй и третий. Или эта троица делила первое-третье места.

Шедшая впереди Игоря Юля остановилась и собиралась сесть на круглый табурет.

Один из парней вдруг шлепнул ее по ягодицам.

Троица одобрительно заржала.

Юля быстро повернулась и залепила наглецу смачную пощечину.

И в ответ едва не получила удар кулаком в лицо.

Едва — потому что бьющую руку перехватил Игорь.

Рывок вниз-влево, удар открытой ладонью правой по уху и щеке — первый-третий на раЁне распластался на полу и с полметра по полу проскользил.

Следующий первый-третий прыгнул на Игоря, попытался схватить его за плечи и получил удар головой по лицу. Схватился руками за разбитый нос, согнулся.

С последним из троицы Игорь расправился простой связкой приемов — блок левой и сокрушительный прямой правый в челюсть.

Парень раскинул руки в стороны, отлетел к ближайшему столику, ударился об него затылком и замер на полу.

— Неуютно здесь, — Игорь выглядел спокойным, только лицо его слегка побледнело.

— Неуютно, — согласилась Юля.

Она старалась изобразить улыбку, хотя ее колотила крупная дрожь.

— Ну, пошли отсюда, — Игорь крепко взял ее за руку и повел к выходу из кафе.

Посетители, официантки и бармен, широко раскрыв рты и глаза, провожали пару взглядами.

Препятствие на выходе возникло ниоткуда — два молодца, одинаковых с лица. С ряшек, точнее. Сытенькие ряшки, с двойными подбородками. Выше ряшек присутствовали форменные кепи, ниже — форма полицейских.

Хотя Юля шла впереди Игоря, полицейские ее не пропустили. Ножища, обутая в высокий шнурованный ботинок сорок третьего, как минимум, размера, уверенно попирала бетонный пол в паре сантиметров от острого носка сапожка Юли.

Игорь взял Юлю под локоток и отвел в сторону.

Стражи порядка величественно вплыли в зал.

Один из них повернул голову вправо и узрел пейзаж после битвы: один лежащий под столом, один сидящий полу и один размазывающий кровь по лицу.

Поворот головы еще на несколько градусов вправо — в ответ красноречивый кивок бармена на Игоря и Юлю.

— Разрешите пройти, — Юля улыбнулась самой очаровательной из своих улыбок.

Жирное лицо полицейского мгновенно обрело отдаленные черты твердости.