Департамент нераскрытых дел - Рой Викерс

По своей природе департамент нераскрытых дел включался в работу только после того, как некие косвенные улики, случайный отзвук или даже незначительное замечание представляли обстоятельства дела в новом свете. Когда нечто подобное произошло с нераскрытым делом о смерти Джун Спейнгрейв, старший инспектор уголовной полиции Карслейк убежденно заявил, что инспектору Рейсону «невероятно повезло».

– У меня тоже есть племянница, – пояснил Карслейк. – И, надеюсь, в качестве дяди ничем вам не уступаю. Но все же моя племянница ни разу не делилась соображениями по поводу события, случившегося больше года назад и всеми давно забытого. Поэтому утверждаю, что вам невероятно повезло.

Разговор происходил в полицейской машине незадолго до полудня в октябре 1937 года, то есть через четырнадцать месяцев после смерти супруги знаменитого артиста. О племяннице Рейсона коллеги вспомнили потому, что в глубине души оба очень волновались, поскольку ехали в театр к Люсьену Спейнгрейву, чтобы задать ему несколько вопросов, на которые тот, несомненно, не мог ответить. Подобное состояние ума и души было достаточно странным для детективов, однако Спейнгрейв был настолько выдающейся личностью, что не проникнуться к нему симпатией было почти невозможно.

– Племянница вовсе не делилась соображениями, а нагрубила, – ответил Рейсон. – Я высказал мнение, что покупать новое платье незачем, потому что у нее уже есть чудесный наряд, а она ответила, что если в августе появится на садовой вечеринке в красном бархатном платье, то люди будут над ней смеяться до самой старости. Я вспомнил, что в досье фигурировали и красный бархат, и садовая вечеринка. На этот кусок красного бархата ушло два месяца жизни – а теперь вы называете мою догадку везением, сэр!

– Можете не величать меня сэром, пока не вернемся в кабинет, – усмехнулся Карслейк. – Расследовать дело предстоит вам, дружище, так что вперед!

Машина остановилась возле театра. Рейсон сунул удостоверение в окошко кассы, и спустя положенное время появился служащий.

– Джентльмены, мистер Спейнгрейв очень сожалеет, но вам придется подождать несколько минут. Прошу следовать за мной.

По коридорам, о существовании которых невозможно было догадаться, Карслейк и Рейсон прошли за кулисы и по узкой лестнице поднялись на второй этаж, в гримерную великого артиста. Комната оказалась очень просторной и светлой, с большим количеством зеркал. Над зеркалами шел фриз с изображением истории клоуна от далекого Средневековья до наших дней. Один из углов занимал большой письменный стол, а вдоль стен стояло два дивана, куда и сели по отдельности детективы.

– Плохо разбираюсь в театральной кухне! – заметил Карслейк. – Зачем было вешать все эти телефоны над раковиной? Не говоря уже о том, что за ширмой находится ванная.

– В театре гримерную используют в качестве кабинета и гостиной.

Рейсон поднял взгляд к фризу, где придворный шут сменял горбуна, которого толпа забрасывала камнями на средневековой площади. Тот, в свою очередь, следовал за греческим богом Сатиром и увенчанным дурацкой короной вавилонским царем пира, которого соплеменники приносили в жертву богине Иштар.

– Боже мой, у каждого из них лицо Спейнгрейва!

Решительно взглянув на спутника, Рейсон вызывающе добавил:

– Собираюсь сразу раскрыть все карты.

Несколько минут прошло в напряженном молчаливом ожидании, а потом дверь открылась, и, пораженные, словно школьники, оба детектива вскочили, на миг перестав дышать.

– Прошу прощения за вынужденную задержку, джентльмены.

Спейнгрейв появился в гриме и костюме: серо-белое идиотское лицо клоуна; кажущийся вблизи безобразно ярким, кричаще-красный балахон; лысый парик, остроконечный колпак.

– Может, мы… может, нам лучше подождать, пока вы переоденетесь, мистер Спейнгрейв? – неуверенно осведомился Рейсон.

– Совершенно незачем тянуть время! Паясничать и падать на ковер я не собираюсь. – Раздраженный властный голос резко контрастировал с нелепым обликом. – Только что закончил фотографироваться для рекламы нового номера. Прошу, джентльмены, садитесь. Чем могу служить?

– Мы явились по очень серьезному делу, мистер Спейнгрейв: необходимо задать несколько вопросов касательно смерти вашей супруги. Если не пожелаете отвечать или ответы покажутся нам неудовлетворительными, будем вынуждены просить вас отправиться вместе с нами в Скотленд-Ярд.

Спейнгрейв развернул стоявшее возле гримерного стола вращающееся кресло и в тот же миг многократно отразился в зеркалах, так что обращенное к Рейсону клоунское лицо повторилось до бесконечности.

– Начинайте, инспектор!

– Можете ли описать платье, которое ваша жена надела на последнюю в жизни вечеринку?

– Нет. Никогда не замечаю и не запоминаю женские наряды.

– Качество, весьма странное для человека вашей профессии, тем более что прежде вы занимались живописью. – Рейсон открыл атташе-кейс и достал лист плотной бумаги с изображением зеленого шелкового платья. – Она была вот в этом?

Спейнгрейв посмотрел на картинку, но выражение его лица надежно скрывал клоунский грим.

– Вполне возможно. Думаю, да.

– Совершенно верно! Это то самое платье! Пять женщин, присутствовавших на вечеринке, его узнали, – подтвердил Рейсон и добавил: – Судья выдал ордер на осмотр мебели из вашего дома, ныне хранящейся на складе. И это платье оказалось в гардеробе покойной. Кстати, при опросе все гости – и мужчины, и женщины – отметили, что им не разрешили увидеть несчастную после смерти.