"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

Глава 13

Тролли

– Кляпов публично посчитался с мерзавцем, облившим Герду зеленкой, – подвела итог Катя, выслушав дежурного Ухова. – По сути, рыцарский поступок ради женщины. Но, Семен Семенович, значит, Герда этого не оценила? Я же видела их на площади – она не только разговаривать с ним не желает, она даже смотреть на него не хочет. Она не приняла такое его повышение ставок?

Дежурный Ухов молчал.

– Или это из-за того, что разогнали митинг и палаточный лагерь? – не отступала Катя. – Она Кляпова в этом винит? Да? Его? Но он же… или нет? Было что-то еще здесь у вас?

Ухов допил кофе.

– Было что-то еще, да? Что, Семен Семенович?

В этот момент послышались громкие голоса в коридоре. Ухов поднялся и вышел из дежурки посмотреть, что за базар. Катя выглянула следом.

Из открытого кабинета доносился визгливый, истерический голос:

– Достал меня! Достал ты меня уже своими подколами! Тебя издеваться над людьми сюда прикомандировали?

Катя заглянула в кабинет, оставаясь на пороге. В кабинете – Гектор Борщов, Аристарх Бояринов и Михаил Эпштейн. Борщов сидит боком на подоконнике, выражение лица самое умильное. Аристарх Бояринов у стола за ноутбуком. Красивое лицо портит страдальческая гримаса – боже, как вы мне все надоели! А встрепанный Михаил Эпштейн у другого стола с ноутбуком потрясает руками над головой. Костюм в беспорядке. Галстук с ослабленным узлом а-ля Жириновский. И лужица кофе из опрокинутого картонного стакана на столе рядом с ноутбуком.

Гектор Борщов узрел Катю, и лицо его мигом стало серьезным. Этакая непроницаемая маска «полковника из органов», но в серых глазах – чертики.

– Такие крикуны. Мы вас напугали, Екатерина? А можно, я буду звать вас Катей, как наш безрассудно отважный майор Ригель? Вы ведь, в общем-то, не знакомы с моими визави? Представляю вам сотрудников медийной фирмы Кляпова «Империя наносит ответный удар»: это вот Штирлиц Иваныч. – Гектор Борщов кивнул на Бояринова. – А это Патриот Абрамыч, – кивок на Эпштейна.

Катя поняла, что ей представляют интернет-троллей, о которых упоминала прокурор Кабанова.

– И не я их так прозвал. Это покойника нашего Лесика Кабанова шуточки. А похожи, правда?

– Кабанов шутил, но никогда не переходил границ! – воскликнул Эпштейн.

– Разве? А кто здесь на него орал, Миша, кто в истерике бился? Не ты? Знаете, Катя, у покойника Лесика был, в общем-то, противный характер, упокой господи его душу. – Гектор Борщов словно сказку рассказывал Кате. – И еще у него имелся талант с ходу находить самую больную мозоль и давить на нее. Давить, давить до тех пор, пока… Удовольствие ему, что ли, это по жизни доставляло? Настоящий психологический насильник, садист. И при этом вежливость, виртуозная способность оскорблять, ирония, сарказм, юмор, ум. Но иногда и до грубостей доходил. Но это всегда имело определенную цель. Например, зовет он тебя, Миша, Патриотом Абрамычем – вроде шутка, а потом вдруг раз – и оговорится: «Жид Абрамыч, а как там с той статьей у вас в журнале?» Сразу встрепенется: «Ой-ой, прости, оговорился. Я не хотел. Ну, не злись на меня». Вроде извиняется, а ты весь белый, Миша, зубами скрипишь тайком. И вот нашли Лесика на свалке с пробитой головой. А, Миша? Такие дела.

– Ты на что намекаешь? – спросил Эпштейн, приглаживая волосы и стараясь взять себя в руки.

– Ни на что. Просто вспомнил я, как дня за три до смерти Лесик здесь, в этом кабинете, предъявлял тебе претензии – по работе. Он же вас всех нанял. Платил вам бабки. И был крайне недоволен вашей результативностью. Тебя, Миша, конкретно назвал бездарным, никчемным, а еще полным идиотом. Сказал, что правильно выгнали тебя с телешоу. Все, мол, и так знали, что ты сливной бачок, журчала – тот, кому в рот компромат заливают, а выходит у него все это из зада в виде жидкого пиар-поноса типа петиций «лишить гражданства» и «проверить на экстремизм». Это я вам, Катя, поясняю, чтобы вы представляли себе тяжесть нанесенных Лесиком Патриоту Абрамычу нашему оскорблений. – Гектор Борщов усмехнулся. – Лесик вышел, дверью хлопнул, а ты оплеванным здесь остался, Миша. Взял кружку с кофе и так об стену ее шарахнул, что будь это голова Лесика, то… Это ты-то, при всей твоей осторожности и умении «не обращать внимания на кретинов и их подначки»! И такая взрывная эмоциональная реакция.

– Свои намеки держи при себе, полковник, – сказал Эпштейн. – У Лесика просто шило было в одном месте. Как и у тебя, кстати, Борщов. Вы оба по натуре – эмоциональные вампиры. Я с этим сталкивался по жизни. Я умею держать удар.

– Наверное, умеешь. – Гектор Борщов кивнул. – Кто спорит с этим, Миша. Штирлиц Иваныч, а ты удар держать можешь?

– Какой еще удар? – нехотя откликнулся Аристарх Бояринов, уткнувшись в ноутбук и набирая что-то на клавиатуре.

– А тот, когда Лесик нас всех здесь огорошил новостями про тебя, Аристарх. Знаете, Катя, что раскопал наш покойник про Штирлица Иваныча? Это просто даже неприлично вслух произносить. Якобы не уволился ты сам из конторы, Штирлиц, а поперли тебя оттуда с треском. После чего Фима тебя и подобрал.

Аристарх Бояринов выпрямился. Глянул на Борщова. Катя этот взгляд запомнила.

– И как только узнал наш покойник такое о тебе, а? Якобы есть у тебя семейный фамильный секрет.

Аристарх при этом опять глянул на Борщова и вдруг едва заметно улыбнулся ему – словно заговорщик заговорщику.

– Штирлиц Иваныч с детства мечтал стать разведчиком или контрразведчиком – уж это как карты лягут. И по слухам, уже почти прошел адскую проверку в чистилище, почти завершил переход с Лубянки туда – не скажу куда. Как вдруг… святой Люцифер, не оставь нас в своих молитвах! Гром среди ясного неба. Его младшего брата, тоже служившего в нашей конторе, задержали в составе той самой группы из сотрудников ФСБ и Альфы, которые банду сколотили, чтобы буржуев грабить. Это те, что сейчас сидят в Лефортово, которым трибунал грозит. Так вот брат Штирлица тоже там оказался, причем на первых ролях в этой банде. И за это выкинули тебя, Штирлица-старшего, из конторы в одночасье.

– Вы это знали и без Кабанова, товарищ полковник, – заметил Аристарх Бояринов. – Охота плясать на моих костях – пляшите. Бог вам в помощь. Мне надо отъехать ненадолго. – Он глянул в свой смартфон, потому что тот пискнул – пришло сообщение в мессенджере. – Миша, поработай пока один, я