Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Что это ты держишь?» — рявкнул Лукас.

Не оборачиваясь, она ответила: «Доказательство того, что женщина, сидящая вон там, – та самая, что совершила эти преступления. В нём находится волос молодой студентки, арестованной Штази за её талант. Именно так Штази знакомилась с людьми. Этот волос был найден случайно, но ДНК в этом образце совпадает с волосами, собранными моими коллегами в её доме в Сенека-Ридж всего четыре дня назад. Они получили два образца, и в обоих случаях совпадение было абсолютным». Она подняла пакет с бритвой и расчёской этой женщины. «Но это ещё не всё. Само собой, Штази сняла отпечатки пальцев у всех арестованных». Она подняла протокол ареста. «Вот отпечатки пальцев этой молодой женщины». Она взяла пакет с застёжкой-молнией.

«А вот её отпечатки пальцев, снятые с женской пудреницы, которую Мила Даус держала в руках менее двух часов назад в этой комнате. Они совпадают, и, чтобы не оставалось никаких сомнений, я полагаю, у нас есть мобильная запись того, как она держит эту пудреницу».

Даус сидела, опустив голову, и не реагировала, но Мобиус встал и закричал: «Вы порочите невинную женщину и американского патриота!»

Позор вам! Господин председатель, вы не можете запереть нас здесь и подвергать этим оскорблениям. Это несправедливо. — Он посмотрел на свой телефон. — Нам обоим нужно

«Уйти прямо сейчас. Мы столкнулись с серьёзной утечкой данных на серверах наших компаний и конфиденциальных данных. Я требую, чтобы нам позволили беспрепятственно проехать, иначе вам придётся столкнуться с нашими юристами».

«Понятия не имею, кто вы, — сказал Лукас, — но у вас нет права говорить, пока вас не попросят, и тем более угрожать Конгрессу подобным образом». Он посмотрел на Анастасию. «Хорошо, госпожа Хисами, думаю, мы услышали достаточно. Пожалуйста, займите своё место, пока я проголосую».

«Не буду», — сказала она. Сэмсон видел вспышку агрессии, которая иногда проявлялась во время их ссор, и, несомненно, помогла ей пережить похищение и заключение в России. Она была главной, и комната принадлежала ей. «Сегодня здесь собрались люди, которых сломила эта женщина, и они могут её опознать». Она обернулась. «Не могли бы вы все представиться?»

Под предводительством Ульрики пятеро пожилых немцев, сидевших вокруг Милы Даус, а в одном случае и на стуле рядом с ней, поднялись на ноги.

«Дама в первом ряду — Ульрике Харланд, — продолжила Анастасия. — Она — вдова Роберта Харланда, убитого две недели назад вооружённым преступником. Её первого мужа убили сообщники Дауса из Штази в девяностых. Она представит остальных».

Лукас пробормотал что-то в знак неодобрения, но, захваченный драмой момента, не спешил вмешиваться.

Ульрика начала говорить: «Это фрау Лауэрбах. Лилли содержалась в тюрьме Хоэншёнхаузен, затем в тюрьме Баутцен. Её освободили после четырёх лет психологических пыток под надзором Милы Даус». Она указала на другую женщину, хрупкое, похожее на птицу существо, которое стояло, опираясь на трость.

«Йоханну Фельдман обвинили в преступлениях против государства. Она провела в заключении пять лет и после освобождения перенесла множество нервных срывов. Она так и не вышла замуж из-за проблем с психическим здоровьем». Она указала на Фрика, который появился в элегантном костюме-тройке и галстуке-бабочке. Это Бруно Фрик. Его жена покончила с собой за год до падения Берлинской стены». Она коснулась плеча высокого мужчины в клетчатой спортивной куртке.

«Это Тобиас Нест, музыкант, которого судили за антиобщественную деятельность и приговорили к четырём годам тюрьмы. Его жена развелась с ним после того, как Мила Даус, выдавая себя за социального работника, сообщила ей, что господин Нест — педофил.

И наконец, это Бен Ругал. Она повернулась и улыбнулась мужчине со следом от кепки на лбу и сильно загорелым лицом ниже. «Герр Ругал — это

Фермер. Однажды ночью он приютил молодого студента, скрывавшегося от Штази. Его приговорили к трём годам за пособничество студенту. Его жена умерла от рака, пока он был в тюрьме, и по этой причине ей было отказано в лечении.

В комнате воцарилась тишина. Никто не двигался. Шестеро немецких граждан переглянулись, слегка растерянные, не зная, что делать. Затем все повернулись к Даусу, и каждый произнёс заранее условленные слова.

— Я опознаю его как офицера Штази Милу Даус . Ульрика объяснила присутствующим, что это формальное удостоверение личности.

Даус непонимающе и без малейшего узнавания подняла на нее глаза, хотя она точно знала, кто такая Ульрика, и бросила на нее короткий ядовитый взгляд.

«Хорошо, хватит», — сказал Лукас. «Теперь мы проголосуем за приостановление допроса этого свидетеля. Кто-нибудь хочет выступить, прежде чем я начну голосование? Вопрос достаточно прост. Не является ли продолжение дачи показаний госпожой Хисами несправедливым позором, унижением или обвинением тех, кто упомянут в этих документах?»

Никто не выступил, и проголосовали сорок семь представителей. Уоррен Спейт был одним из первых, кто выразил согласие с предложением. Оно было принято подавляющим большинством голосов.

«Кажется, всё решено», — сказал Лукас. «Госпожа Хисами, мы благодарны вам за присутствие сегодня утром. Спасибо. На этом я завершаю заседание».

Анастасия оглянулась на Самсона. Он пожал плечами. Делать было нечего. Затем её взгляд упал на Наджи, который с широкой улыбкой смотрел в телефон, совершенно не замечая происходящего. Даус и Мобиус встали и направились к двери. Анастасия обернулась, чтобы собрать вещи, и тут услышала голос Уоррена Спейта.

«Прошу прощения, председатель», — говорил он. «У меня есть запись того, по какому вопросу мы только что проголосовали. Мы проголосовали за то, чтобы приостановить заслушивание показаний свидетеля , а не за то, чтобы приостановить заседание».

В комнате снова повисла тишина. Лукас заглянул в свои записи и взглянул на клерка, который кивнул.

«А внизу списка я вижу, что прямо указано, что могут быть добавлены дополнительные свидетели». Он поднял список и указал на слова. «И у меня есть ещё два свидетеля на это заседание. У них есть только

«они только что появились, но имеют отношение к обсуждаемой теме».

Лукас вздохнул. «Хорошо. Мы проведём принципиальное голосование, следует ли рассматривать показания ещё двух свидетелей. Но голосование должно быть кратким. У нас осталось всего сорок пять минут». Видя, что высокопоставленный член парламента был жёстким в отношении Анастасии и проголосовал за прекращение её показаний, его сторонники были склонны поддержать его, как и большинство демократов, которые сделали это из любопытства, поскольку Спейт отказался назвать имена свидетелей, пока не получит одобрения коллег. Предложение о допросе ещё двух свидетелей было