Магическое изречение - Наталья Николаевна Александрова

же всё этой племяннице жуткой. Лесницкая, кстати, явно неадекватна, не зря при ней тётка в меховом жакете, молью нажёванном. Приглядывает за ней, чтобы совсем с катушек не слетела.

Нет, она не станет отказываться от наследства. В конце концов, всё законно, она не обирает маленьких детей и престарелых родственников. А этой швабре Александре и ста тысяч хватит. Да, пожалуй, ей и того слишком много. Но всё же — неужели она, обычная девчонка из глубинки, стала наследницей огромного состояния? Нет, просто не верится. Так только в кино бывает.

Ника вышла на крыльцо нотариальной конторы, глубоко вздохнула холодный воздух. Самозванец заботливо взял ее под руку и довел до машины.

В машине Ника так глубоко задумалась, что не заметила, как чужак, ее фальшивый муж, по-свойски положил руку ей на колено.

— Ну, теперь заживем мы с тобой, маленькая, как короли! — хохотнул он.

— На дорогу смотри, — холодно отрезала она и спихнула его руку. Отвернулась и не заметила, что он ожег ее злым взглядом.

В квартире, чтобы не разговаривать со «свекровью», Ника поскорее проскочила в ванную. Она хотела проверить, нет ли в телефоне сообщений от Татьяны Самохиной. Потому что вопрос с фальшивым мужем оставался открытым. Тем более теперь, когда она стала богатой наследницей.

А что, если?.. Ника застыла на месте. А что, если весь этот маскарад был задуман для того, чтобы захапать ее наследство? Тогда эти люди должны были знать, что ее отец умер больше трех месяцев назад. А вдруг они… убили Серёжу? Устранили! Господи, ну конечно! Он был бы с ней рядом, он бы берег ее и защитил… Что делать?

Ника почувствовала, как накатывает горячая паника. Сердце заколотилось, как сумасшедшее. Захотелось упасть на щербатый кафельный пол и завыть. А потом биться головой о стенку.

Усилием воли Ника заставила взять себя в руки. Она вспомнила советы доктора: «Не стоит сразу поддаваться панике. Надо постоять, медленно подышать, унять сердцебиение и начать рассуждать здраво — что же меня так сильно напугало?» Ника закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Постепенно ей стало лучше и дрожь унялась. «Не стоит раньше времени сходить с ума, — решила она. — Теперь я уже не та растерянная тетёха, что приехала три дня назад. Теперь я — богатая женщина, имею солидный капитал, и хоть и гласит пословица, что не в деньгах счастье, однако они всё же значительно облегчают жизнь. В конце концов я от этого типа избавлюсь. В крайнем случае найму адвоката и разведусь. Только сначала обязательно узнаю, что же они сделали с Серёжей».

Она поплескала в лицо холодной водой. Помогло, паника отступила.

Ника пустила воду сильнее и взяла телефон, чтобы позвонить Таньке. Что та о себе думает? Раз в жизни о чем-то попросила… Подруга называется…

Но телефон запел сам. Номер был незнакомый, и Ника ответила осторожно:

— Да. Слушаю.

— Вероничка! — Голос был незнакомый, хриплый и гнусавый. — Это я, Татьяна.

— Чего? — Ника от неожиданности сама охрипла. — Кто это? Вы вообще куда звоните?

— Да говорю же, это я, Танька, — загнусавили громче. — Ты мне вчера сообщение писала? Так вот, не могу я тебе фотки прислать, у меня телефон отняли.

— Как? — поразилась Ника. — Ограбили тебя?

— Вроде того, — хрюкнула Танька. — И побили еще. Вот, в больнице отдыхаю. Нос сломан, и сотрясение подозревают.

— Да ты что? — ахнула Ника, разом забыв о том, что хотела высказать Татьяне. — А как тебя угораздило-то?

— Да утром на работу пораньше шла, торопилась. Какой-то козел пристал. Хорошо Андрюша Щербаков мимо шел, спугнул гадёныша. В больницу меня отвез, второй день здесь лежу. Прикинь, телефона нет, скукотища! Сейчас пришел навестить, с его телефона и звоню. Слушай, а зачем тебе фотки-то?

— Нужно, — вздохнула Ника. — Очень нужно, просто до зарезу. У кого еще они могут быть?

— Ника, у тебя всё в порядке? — Танька заволновалась, даже гнусавить стала меньше.

Тут Нике показалось, что ручка двери ванной чуть заметно шевельнулась.

— Я не могу по телефону. — Она понизила голос. — Слушай, я тут вспомнила… Я же Валентине Павловне печатала фотографии, где мы все вместе, и отнесла ей перед отъездом. У нее должны быть! Но ты в больнице…

— Это ничего, я Андрюшу пошлю, он как раз тут. А где Пална живет, я знаю, мы же с тобой у нее были. Жди, в общем, сделаем!

— Спасибо. — Голос у Ники дрогнул. — Поправляйся.

Тут телефон пискнул — это пришла эсэмэска. На экране появилась жуткая рожа, в которой Ника с трудом узнала Таньку. Нос напоминал подгнившую картофелину, а цветом — перезрелый помидор, под глазами были синяки, как у очкового медведя. В правом углу рта шов. Да, здорово ее избили. «Хороша?» — прочитала Ника сопроводительную подпись.

Да, что ни говори, а характер у Таньки замечательный, никогда не унывает. Но что же получается? Как только Нике понадобились фотографии, у Таньки отобрали телефон. Совпадение? Наверное, поскольку она теперь далеко, в другом городе. Но всё же…

Ника вспомнила, что, когда проснулась, ее телефон лежал не под подушкой, а валялся рядом с кроватью на полу. Конечно, чтобы включить его, нужен код, но есть такие умельцы… Если она не может это сделать, совсем не значит, что другие не могут. И если она уверена, что фальшивый муж прочитал письмо насчет наследства, то отчего бы ему не читать эсэмэски в ее телефоне? Да, но подослать мерзавца ограбить Таньку Самохину — это слишком сложно. Но, с другой стороны, тыщу раз все ходили через ту подворотню, никогда ничего не случалось. Да и шла Танька не ночью глубокой, а утром, когда все на работу бегут…

— Детка, ты как там? — поскреблась в дверь «свекровь». — С тобой всё в порядке? Тебе плохо?

— Иду уже! — ответила Ника, не сумев сдержать раздражения.

Она торопливо стёрла Танькину фотографию, сохранила номер телефона Андрея Щербакова, только написала «Аня. Маникюр» и вышла из ванной.

Разумеется, в коридоре ее караулила «свекровь».

— Верочка! — одарила Нику приторно-сладкой улыбочкой «родственница». — Что-то ты такая бледненькая, прямо лица на тебе нет… Ну да, что я, ведь ты про папу своего узнала… Такой удар, такой удар! Нужно поесть, чайку с конфетками попить, это тебя взбодрит…

«Ага, взбодрит, — подумала Ника. — Эта пройда снова дряни какой-нибудь в чай добавит, чтобы я спала… Но если я откажусь, эти двое еще что-нибудь придумают. Проще согласиться».

Ника приветливо улыбнулась старой заразе:

— Спасибо, Лидия Сергеевна, вы так добры ко мне. Просто не знаю, что бы я без вас делала.

Хотела добавить, что «свекруха» ей просто как мать родная, но