Маленькая жестокая правда - Дженнифер Линн Барнс

Возможно, это был мой единственный шанс, и поэтому я спросила:

– Ана Гутьеррес – твоя родственница?

– Откуда такой интерес к моим родственным связям? – ответила вопросом на вопрос Виктория.

– Ана София Гутьеррес, – повторила я. – Сейчас ей, должно быть, чуть за тридцать. Может, это твоя сестра? Или кузина?

Прежде чем Виктория успела ответить – или промолчать, – кто-то протиснулся между нами, причем с такой силой, что я вскочила с табурета, на котором сидела.

– Где мои ключи? – Это вернулся Парень из студенческого братства. Судя по громкости и тону его голоса, я подумала, что он в одиночку выпил все, что недавно заказал.

Ник не собирался возвращать ему ключи.

– Вызови такси, – посоветовала я ему. – Или попроси кого-нибудь подвезти тебя.

Стоило ему повернуться ко мне, как я сразу поняла, что привлекать его внимание было ошибкой. Он протянул руку и убрал волосы с моего лица. Я попыталась отстраниться, но его потная ладонь легла мне на шею, прижимая к себе.

– Не распускай руки! – Виктория удивила меня. В ее голосе звучала сталь. Холодная и неподдельная. – Сначала спроси разрешения. Усек?

Парень из братства проигнорировал ее.

– Как тебя зовут? – спросил он, еще сильнее сдавливая мою шею и приближая свой рот к моему.

Я чувствовала его дыхание на своем лице.

Я чувствовала его запах.

– Сначала спросить разрешения, – тихо сказала я, – это очень хорошее правило.

Он, вероятно, ожидал, что я его оттолкну, но я выросла в «Холлере», научившись использовать предубеждения – и инерцию движения тела – в своих интересах. Когда он наклонился еще ближе, я зацепила ногой барный стул, рывком поставила его между нами, схватила парня за руку и потянула.

Через две секунды Парень из студенческого братства лежал на животе, а моя пятка упиралась ему в спину.

– Круто! – похвалила меня Виктория.

Я почувствовала и услышала, как Ник перепрыгнул через барную стойку, но даже не посмотрела в его сторону, когда он встал рядом со мной.

Пусть гадает, что, черт возьми, только что произошло.

Пусть запомнит, что я не какая-нибудь там бедная-несчастная богатая девчонка.

Я чуть сильнее вдавила пятку в пьяного козла и улыбнулась Виктории:

– Стараюсь.

День труда, 03:22

– Сойер? Мне кажется, я чувствую свое плечо.

– Ты чувствуешь руки?

– Нет.

– А ноги?

– Нет.

– Ты можешь пошевелиться?

– Сейчас проверю… Тоже нет.

– Тогда какая нам польза от того, что ты уже можешь чувствовать свое плечо?

– Не знаю, Сойер. Но мне кажется, я слышу, как кто-то идет к нам, а ты единственная, кто может что-нибудь придумать.

Тринадцать недель (и три дня) назад

Глава 9

В пятницу после Дня поминовения наконец-то закончились летние грозы, не прекращавшиеся сорок восемь часов и побившие все рекорды. Тетя Оливия собирала вещи для очередной поездки на озеро с меньшей одержимостью, а мы с Лили получили загадочное сообщение, которое пришло на наши телефоны в одно и то же время.

@) – ' —, – -

Мне потребовалась пара секунд, чтобы догадаться перевернуть экран мобильного – изображение стало похоже на розу. Сообщение, которое пришло следом, мы расшифровали сразу же.

~ ~ ~ ~ ~8<

Змея. Эти два символа не оставляли сомнений в том, кто их оправил. С того же самого скрытого номера пришло и третье сообщение:

Фоллинг-Спрингс. 02:30. Сегодня.

– Что еще за Фоллинг-Спрингс? – спросила я у Лили.

Она шикнула на меня, обернулась через плечо и, только убедившись в том, что тетя Оливия по-прежнему сосредоточенно сверяет два своих списка, вытащила меня в коридор.

– Фоллинг-Спрингс – это бухта на другой стороне озера, – тихим голосом пояснила Лили.

– Со скандальной славой? – нарочито громким шепотом спросила я.

Лили начала было кивать и только потом сообразила, что я шучу. Она наставила на меня свой указательный палец с безупречным маникюром, видимо считая, что это должно меня устрашить.

– Ладно, ладно. Никаких больше шуток.

– В самой бухте Фоллинг-Спрингс нет ничего скандального, – прошептала в ответ Лили, и по ее тону я поняла, что неохотно, но прощена. – В отличие от скал.

Той же ночью, в два часа, надев купальники и пляжные накидки, мы прокрались к причалу, спустили на воду меньшую из двух семейных лодок и бесшумно погребли через темную бухту. Подобрав по дороге Кэмпбелл и Сэди-Грэйс, мы направились в Фоллинг-Спрингс.

– Итак… – Кэмпбелл уселась рядом со мной. – Какой у нас план?

Она говорила почти шепотом, но я все равно бросила взгляд сначала на Лили, которая сосредоточенно вела лодку, а затем на Сэди-Грэйс, которая «помогала Лили сосредоточиться», прежде чем ответить.

– План, – пробормотала я, – состоит в том, чтобы снова поговорить с Викторией.

Я рассказала Кэмпбелл о нашей беседе с Викторией Гутьеррес в «Биг-Бэнге». Кэм не меньше меня хотела найти ребенка Аны – своих сводных брата или сестру. А значит, ей было интересно все, что могла сказать Виктория.

– Вообще-то, я не ожидала, что ты ответишь, – пробормотала Кэмпбелл. – На самом деле это был скорее вопрос вежливости. Ты должна была спросить, каков мой план.

Я лично принимала участие в осуществлении одного из планов Кэмпбелл и поэтому почти боялась спрашивать.

– И какой у тебя план?

– Поговорить с Викторией. – Она улыбнулась, и ее зубы блеснули в темноте. – Без обид, но вести беседы я умею лучше тебя.

– Я тоже! – между нами вдруг появилась Сэди-Грэйс. – Я так хорошо умею говорить, что иногда, как только начинаю, уже не могу остановиться!

Мы с Кэмпбелл даже не знали, что ответить на это. Повисло молчание, и мой мозг напряженно заработал, пока я прикидывала вероятность того, что Кэм удастся вытянуть из Виктории больше информации, чем мне.

– Приехали, – вдруг сказала Лили и сбросила газ, позволяя инерции толкать лодку все дальше и дальше в длинную и узкую бухту, по форме, как специально, напоминающую змею.

Я проследила за взглядом Лили и сразу поняла, почему она не хотела, чтобы ее мать даже слышала слова «Фоллинг-Спрингс». Я разглядела пять-шесть лодок, на носу у каждой горел фонарь, и все они были связаны друг с другом, образуя одну линию. Когда мы приблизились, кто-то поднял шест с фонарем и помахал Лили, указывая на конец линии.

Но не это было самым необычным.

Над водой сгустилась бархатистая тьма, но фонари на покачивающихся на воде лодках и белый сияющий полумесяц освещали берег. Над нашими головами возвышались утесы высотой в пять-шесть этажей. Чем выше я поднимала глаза, тем круче становился склон, пока на вершине он